Тайны моей сестры

– Ох, ради бога, Салли, – отрезает она. – Не говори ерунды.

Холод в ее голосе пронзает меня насквозь, и на глаза наворачиваются слезы. Я запрокидываю голову, чтобы они не капали мне в тарелку. И затем чувствую на своей руке ладонь. Легкое пожатие, заверяющее меня, что все будет хорошо. Повернув голову, я вижу, что она смотрит на меня и улыбается. Моя старшая сестра. Она улыбается, и на мгновение всем становится хорошо. От ее улыбки всегда становится легче.

Но затем распахивается входная дверь, и мы все выпрямляемся, словно безмолвные солдаты на параде. Мамино лицо бледнеет, и сердце у меня начинает бешено колотиться.

– Кейт, – шепотом говорит мама. – Не зли его, ладно?

Кейт собирается что-то ответить, но в этот момент он появляется в дверях, заполняя комнату затхлым запахом сигаретного дыма и виски.

– Вот черт, да это же три ведьмы из «Макбета», – шамкает он, плетясь к столу.

Схватившись за угол, он едва не роняет тарелку.

Кейт громко вздыхает, я бросаю на нее пристальный взгляд, умоляя не провоцировать отца.

– Чего вздыхаешь, а? – ухмыляется он, грузно опускаясь на стул рядом со мной. – Проблемы с легкими?

– Ну, все-все, давайте не будем ссориться, – говорит мама, взяв в руки нож и начав резать пирог. Как всегда, сначала накладывает порцию отцу. Я наблюдаю, как она аккуратно кладет в тарелку овощи: горку моркови и горошка, и рука у нее трясется.

Затем она протягивает тарелку Кейт, потом мне. И наконец отрезает тоненький кусочек для себя.

– Ну, налетай, – говорит она. Она кивает Кейт, словно говоря: «помалкивай», но Кейт не до этого – она как можно быстрее запихивает еду в рот. Сейчас закончит и побежит наверх.

Я начинаю есть, но от волнения в горле у меня пересохло, из-за чего кусочек теста застревает, и я начинаю давиться. Кейт стучит меня по спине, и я хватаю стакан воды.

– Господи! – вскрикивает отец, когда, наконец проглотив застрявший кусок, я пытаюсь отдышаться. – Ты что, хочешь нас убить?

Я поднимаю голову, но он обращается не ко мне. Его рука сжимает мамино запястье.

– Неудивительно, что бедняжка подавилась! – рявкает он. – Это же невозможно есть.

Тыкая в пирог вилкой, он начинает разбрасывать по столу кусочки теста.

– Ты только взгляни. Разве это пирог? Он черствый.

Я чувствую, как сидящая рядом со мной Кейт начинает закипать, атмосфера накаляется.

– А ты что думаешь, милая?

Он спрашивает меня.

– Как, по-твоему, сухой пирог или нет?

Я смотрю на маму. Она улыбается, но в глазах у нее страх.

– Э-э-э, я…

– Ну, я задал тебе вопрос! – рычит он. – Сухой или нет?

Я знаю, что будет, если ему возразить. Он лишь разозлится еще сильнее и выместит свою злобу на них. Я лишь хочу, чтобы все закончилось.

– Да, – лепечу я. – И правда немного суховат.

– Ох, молодчина, Салли! – вопит Кейт, бряцая ножом и вилкой по тарелке. – Я тебя умоляю!

– Ну-ну, – шепчет мама, кладя руку Кейт на плечо. – Не кипятись.

Отец молчит, но мы знаем, что это плохие новости – чем дольше молчание, тем суровее наказание.

– Можешь пялиться на меня сколько влезет. Я тебя не боюсь, – говорит Кейт.

О, нет. Я смотрю на нее. Она сидит, сложив руки на столе, и сверлит взглядом отца.

– А зря, – сквозь зубы бубнит он.

– Что-что, папа? Я не расслышала.

Она его задирает. Душа у меня уходит в пятки, и я жду взрыва.

Тарелка пролетает в нескольких сантиметрах над головой Кейт, он вскакивает на ноги и хватает ее за волосы.

– Прекрати, Дэннис! – кричит мама. – Она всего лишь ребенок.

– Она тварь, вот она кто, – ухмыляется он, снимая ремень. – Крикливая, своенравная тварь. Слезла со стула и марш на кухню. Пошла.

– Ну, давай-давай, мачо! – орет Кейт, когда он вытаскивает ее из комнаты. – Ударь меня! Докажи себе, что ты не пустое место.

– Кейт, хватит! – кричит мама, ухватившись руками за спинку стула. – Не перечь ему. Хватит, Дэннис, она не всерьез.

Но он ее не слышит. Он уже затолкал Кейт на кухню, и теперь все, что нам с мамой оставалось, это сидеть и слушать ее крики.

Повернувшись в кровати, я смотрю на темнеющее небо. Скоро настанет новый день, но я боюсь завтрашнего утра. Еще один день без выпивки, еще один день без Кейт.

Лежа с прижатыми к груди коленями, я снова возвращаюсь мыслями в тот вечер. Когда отец вышел из кухни, Кейт нигде не было, но мы с мамой побоялись спрашивать, где она. Мама уложила меня спать, а отец сидел перед включенным на полную громкость телевизором и смотрел ночное шоу. Я лежала в кровати, ожидая услышать на лестнице шаги Кейт, но до меня доносился лишь пьяный смех. Может, она сбежала? Может, настрадалась и решила уйти из дома? Или он сделал с ней что-то… но на этом мои мысли останавливались. С ней все хорошо. Прошел примерно час, перед тем как смех стих, и я услышала на лестнице тяжелые отцовские шаги. Больше ничьих шагов слышно не было, только его. Набравшись храбрости, я позвала его и спросила, где она.

– Ложись спать, моя хорошая, – сказал он, стоя в дверном проеме. – О сестре не переживай. Все хорошо. – Выплеснув свой гнев, он всегда добрел.