Тайны наследников Северного графства

Как-то раз Арланд ворвался ко мне в комнату с глазами сумасшедшего и потащил меня куда-то. Он привел меня в старую башню, куда уже давно никто не ходил. Там ребенок начал громко кричать и звать мать. Я попытался его успокоить, но Арланд как вопил как одержимый, а потом вдруг угомонился и начал говорить с кем-то. Я обеспокоился и стал внимательно следить за ним. Я совершенно ясно увидел, что взгляд мальчика не был устремлен в пустоту, когда он говорил, не был рассеян. Арланд смотрел прямо в воздух, в место перед собой, следил глазами за движениями несуществующего собеседника, отвечал на его жесты… Ребенок разговаривал с собственной матерью, – Лорен вздрогнул и поежился. На спинке его стула лежала шаль, он перетянул ее себе на плечи. – Знаешь, рыцарь, я был на войне несколько лет своей жизни, я видел страшные вещи. Но ничто из того не сравнится с тем зрелищем. Несчастный мальчик свято верил в то, что его мать жива и говорит с ним. У меня слезы на глазах стояли, когда я видел это… Жестоко было лишать Арланда таких надежд, но есть вещи, которые принять необходимо. Я попытался объяснить ему, что произошло, что его матери больше нет. Мальчик смотрел на меня, как на полоумного, и показывал пальцем в воздух, говоря, что его мать тут и все слышит, что она обижается на меня. Могло показаться, что Арланд видит привидение, но это было невозможно! Его проверяли на магические способности, и он оказался полностью чист. Арланд не был потомком Маггорта, да и быть не мог, так как в нашей семье уже был маг – мой отец. Это значит, что Арланд не может видеть и чувствовать высшие материи. Оставалось только одно – бедный ребенок тронулся умом после смерти родителей. Я пытался ему все объяснить, пытался вернуть в нормальное состояние, без всяких летающих розовых котов и говорящих синих птиц… Но это было невозможно. Арланд уже слишком давно жил не с нами, а с ними, – Лорен замолчал, он снова взял чашку, она затряслась в его руках, а чай чуть не вылился. Чем дальше шел рассказ, тем хуже становилось графу. – Я поступил так, как должен был поступить… – почти прошептал он. – Как поступил бы любой любящий опекун. Я увез мальчика в лечебницу, где ему должны были помочь. Но семье я ничего не сказал про это: даже Меви не знает о том, где Арланд провел свое детство. Я соврал, что мальчик у родственников моей невесты, которая его очень любит. Сказал, что, поскольку я собирался стать Арланду отцом, моя жена должна была заменить ему мать, и я якобы счел, что пусть он к ней привыкает. Никакой невесты на самом деле не существовало. Это вранье… позже из-за него было очень много проблем.

– Арланд был в сумасшедшем доме? – уточнил я.

– Да. Он провел там все детство, целых семь лет. Я приезжал к нему на неделю каждый месяц, тайно таскал сладости и игрушки, книги, учил его читать по возможности… Я один, наверное, не заметил, как сильно мальчик изменился. Его светлые волосы потемнели, а глаза, наоборот, посветлели. Странно, но что поделать? Это заметили в семье, когда я привез его, почти здорового, обратно. Они даже не поверили, что это Арланд!

– Ааах!… – зеваю. – Чудесно, это все так трогательно… Но как это относится к нашей проблеме!?

– Рыжик, – напомнил Лорен. – Арланд все время, даже после лечебницы, говорил мне о большой серой собаке, чья шерсть пахнет цветами. Эта самая собака понюхала его родителей, после чего те умерли. Не знаю, почему Арланд звал ее Рыжиком и почему дружил с убийцей своих родных. Я не придавал этому особого значения, как и другим его «друзьям», хотя каждый раз внимательно выслушивал бредни больного мальчика и многое помню из того, что он говорил… – Лорен остановился на полуслове и вновь отпил из чашки, потом продолжил, говоря уже о другом. – Я виню себя за то, что отлучил ребенка от семьи, и всю жизнь был уверен, что иного выхода спасти его рассудок не было! А теперь профессиональный охотник за нечистью приходит и говорит мне что-то про большую собаку из подвалов! Вдруг Арланд правда видел их? Вдруг я совершил большую ошибку и сделал мальчика несчастным?… Ведь такое не может пройти даром.

– Я псину не видел и не знаю, как она выглядит и какого она цвета, – напомнил я. – То, что это собака, я понял по лаю. Лаять могут и другие чудовища. А что до Арланда… плохо, что он уехал. Он бы здорово помог в этом деле.

– Больше я ничего о той собаке не знаю, – продолжил Лорен. – И все же, если ты вдруг выяснишь что-то, расскажи мне. Вдруг тварь откликается на имя «Рыжик»?… Я должен знать.

– Ха-ха-ха! При встрече обязательно проверю. Если она не сожрет меня прежде, чем я скажу «дай лапу»!

– Нет ничего смешного. Тут все очень серьезно, – нахмурился Лорен. – Если вдруг окажется, что Арланд не шизофреник, то вопрос наследства разрешится сам собой! Тогда мальчик станет главным графом и оставит свою глупую идею инквизиторства, а меня не вышвырнут из родного дома на улицу.

– Почему же Вереника должна тебя вышвырнуть? Что у вас с ней?