Тайны ночных улиц

– Вот так, Костюша. Ты уж не серчай. Маму надо кормить, иначе всем худо будет. Раз я по молодости сгубил кормилицу, то мне её бремя на себя и брать. Всё одно хода из лесу мне нет. В город как попаду, так среди мертвяков гниющих себя вижу.

Иваныч вздохнул.

– Тебя-то не первого Каменная Мама в женихи заманивала. Всё душу своей кормилицы освободить хочет. Только рвёт их в клочья старое заклятье… Мой грех, а сколько душ загублено.

Иваныч махнул рукой и стал бросать вниз лопатой комья грязи. Было страшно, было больно. Жижа набивалась в рот, а снизу дрожала земля, будто кто-то пробирался к нему сквозь болотную толщу…

***

Егерь стоял у края болота – пасти древнего божества. Мама приняла подаяние, теперь зверь вернётся в леса и чёрные мороки перестанут пугать охотников. Ещё год он будет ждать, когда вновь объявится призрачный дом, где лежит его спящая красавица, и её тихий голос попросит не уходить.

Евгения Кретова

Лауреат литературной премии «Электронная буква», победитель номинации «Подростковое фэнтези» национальной литературной премии «Рукопись года» и финалист Конкурса детской и юношеской книги ЛитРес и ЛайвЛиб за рукопись «Вершители: посох Велеса». Финалист конкурса «Новая детская книга» в номинации «Фэнтези. Мистика. Триллер» и победитель читательского голосования за мистический триллер «Альтераты: миссия для усопших».

Предлагаемый вниманию рассказ вошел в сборник мистических рассказов о подростках, обладающих паранормальными способностями «Дом с панорамными окнами», вышедший в издательстве «Эксмо» в 2019 году.

Автор шести романов в жанрах фантастика и детектив. Буду рада встретиться с вами на своей странице ЛитРес https://www.litres.ru/evgeniya-kretova-13071576/

Зеркала

В серебристой череде январских морозов, когда воздух прозрачен и хрупок, а человек – беспечен и неосмотрителен, грань между мирами становится особенно тонка. Её лёгкий прозрачный шлейф, словно фата ипуганной невесты, цепляется за тёмные углы, разрываясь порывами ледяного ветра.

Святки.

Пора весёлых игр и ворожбы.

И уж сколько веков христианство, а всё никак не забудутся древние обряды. Хранятся. Передаются из уст в уста. Лелеются как памятка о давно ушедших временах.

***

Неуклюже скользя по ледяному насту, коварно присыпанному пушистым снегом, перескакивая через простенькие, почти утонувшие в сугробах неказистого московского дворика пеньки и качалки, сквозь надвигающиеся синеватые сумерки пробиралась ученица десятого класса «Б» Мария Афанасьева.

Её вязаная шапка с большим помпоном съехала на макушку, выпустив на мороз тёмную пушистую прядь, шарф раскрутился и мёл дорогу, а полы коротенькой дублёнки ритмично стучали по закоченевшим коленям. Она торопливо шла, шумно шмыгала носом, поминутно поглядывая на циферблат ручных часов.

– Да, ч-черти-че! – ругалась она, в очередной раз поскользнувшись на спуске с оледенелого бордюра. – Ни фига ж не видно!

Она едва не упала на грязный автомобиль, неловко припаркованный на тротуаре, ещё раз чертыхнулась, и с силой дёрнула ручку своего подъезда. Со второй попытки дверь поддалась, протяжно скрипнув и пропуская её внутрь, в душный полумрак, пахнущий горячей сыростью и кошками.

– Дашка! Я уже тут! – проорала она вверх, на лестничную клетку, с топотом поднимаясь на свой второй этаж.

Из-за поворота показалась кислая физиономия Дашки Синицыной, её школьной подруги. Мария устало закатила глаза к потолку. Вот вечно так! Чуть что выпадает из графика – подождать пять минут или выйти раньше из дома – сразу вот такой же недовольный вид.

– Я думала, ты ушла, – тихим, бесцветным тоном пропела Дашка, поправляя очки.

– Правильно сделала, что подумала, – кивнула Афанасьева, уже напряжённо шуруя в карманах в поисках ключей.

– Мы вроде на пять договорились встретиться, – продолжала нудеть за спиной Дашка.