Зинча отхлебнула чай: тот оказался терпким и ароматным, с примесью апельсиновых корочек.
В открытое окно влетела сойка. Софья Андреевна не удивилась, погладила птицу по рыжеватой спинке.
– Это Саша за мной присматривает.
И кивнула на акварель с изображением сероглазого мужчины в красном ментике. Художнику особенно удались выражение лица и взгляд: словно молодой человек с трудом сохранял приличествующую серьёзность.
– Вот, прислал компаньонку, чтоб не скучала.
Старуха разжала пальцы и показала птице ключ на открытой ладони. Сойка наклонила голову, посматривая блестящим умным глазом.
– Напугала я тебя, да? Сама не своя бываю. В эти дни… Прости старуху.
Сбой на «ты» – словно на месте Софьи Алединской, аристократки, оказался другой человек. Но ведь жизнь старой дамы была длинной. Длинной и разной. Фотографии на стене, женщина в пилотке, белый плат…
– Это вы простите, Софья Андреевна. Мы просто не знали. Родители решили, что вещь недорогая, не стали искать владельца.
Старая дама величественно кивнула, принимая извинения.
– Теперь у вас, дорогая моя, тоже всё сложится.
«Тоже»? Зина не удержала руку, горячая жидкость выплеснулась на колени.
– Откуда вы знаете?
Софья Андреевна сморщилась, словно ей было так же больно, как Зинче.
– Владеть ключом от чужого счастья опасно. Предмет такой силы способен исказить рисунок вашей судьбы. Я вижу, что угадала. Мне жаль.
И, помолчав, добавила:
– Значит, ваше счастье оказалось заперто вместе с моим.
– Если бы моё счастье касалось только меня…
– Так и бывает.
– Так вот ты какая, волшебная дверца…
Зинча выдохнула, затем отпила – осторожно, проглатывая вместе с горечью чая ком в горле.
– А что теперь будет с вами?
Дама снова качнула головой.
– Не беспокойтесь об этом.
Зинча уезжала на следующее утро. Рюкзак всё-таки оказался тяжёлым, хотя большая часть яблок ждала своего часа дома, на веранде.
Дойдя до ажурной калитки, девушка увидела белый с красной полосой микроавтобус. Хлопнула дверца, старая машина, скрипя колёсами по гравию, тронулась с места.
Зинча, остановившись, смотрела вслед. Вот машина достигла поворота, мелькнули цифры «03» на борту.
Прямой участок дороги под слепящим солнцем вдруг показался длинной аллеей. И там, в конце сияющего осенним золотом туннеля, гусар в малиновом ментике вёл, поддерживая под руку, даму в платье, подол которого задевал не просохшую после ночного дождя дорожку.
Зинча сморгнула, и двое пропали.
Ближе к станции Зину обогнала группа парней. Они совсем было ушли вперёд, но вдруг один остановился:
– Разрешите помочь.
Он так и сказал – «разрешите помочь», а не «давай, помогу», и Зинча фыркнула: парень явно не вышел из роли, не хватало только звяканья шпор. Отказать было невозможно.
Скинув рюкзак и повернувшись к парню, Зинча вгляделась.
Русые волосы, серые глаза. Парень щурился, словно в любую минуту готов был рассмеяться. Как тот, на портрете.
– Александр Елагин, к вашим услугам. Мы не могли встречаться раньше?
– Разве что случайно, – и Зинча величественно наклонила голову, передавая рюкзак.
Наталья Шемет