Тайны ночных улиц

Псы Господни появились на рассвете второго дня. Семеро всадников на иссиня-черных лошадях. Я смотрела и чувствовала, как внутренности скручиваются в тугой узел, а ноги становятся ватными от ужаса. У седоков не было лиц – на их месте находилась гладкая фарфоровая поверхность. Но испугало меня не это. Мне чудилось, что я вижу проступающий на маске окровавленный рот моей сестры, темные подтеки вместо глаз, слышу, как она пытается сказать лишенным языка ртом: «Покайся…» До сих пор не могу понять, как оказалась в кибитке. Лишь вспоминаю вой, который издали прокаженные, кинувшись на всадников. Они хотели умереть в бою, как подобает воинам.

Внешне я совсем не изменилась. На лицо осталась юной девушкой, но внутренне казалась дряхлой старухой – проклятье дорог вымотало меня. Все думаю, как бы сложились наши с сестрой судьбы, если бы я не открыла тому человеку дверь? Или если бы он прошел мимо?

Наши родители умерли двумя годами ранее. Мать сожгли на костре. Она была очень красивой женщиной, мы с сестрой не годились ей и в подметки. Но красота – не самая уважительная причина для костра для дамы из знатного рода. Мама умела лечить. Отец до последнего надеялся, что ее оправдают, ведь она никому не сделала зла. Когда же понял, что справедливого суда не будет, то набросился на судей. Его убили на месте, а нас с сестрой не тронули.

Прошло время. В тот день ударил сильный мороз, мы завтракали в малой столовой – дров не хватало, чтобы протопить парадную. Слуга сказал, что со мной, как со старшей в роду, хочет переговорить человек, знавший моих родителей. Гость прошел в зал и остановился возле стены, в руках он держал широкополую шляпу.

– Помню вашу матушку, – проговорил он. – В молодости она была очень хорошенькой. Жаль, что после костра такое уже не скажешь.

Я попыталась вымолвить хоть слово в ответ, но спазм сжал горло мертвой хваткой.

– Мило у вас, – человек снисходительно осмотрел обстановку комнаты. – Смотрю, обшивка у стульев еще не протерлась.

– Что вам надо? – холодно произнесла я.

– Мне – ничего. Но возможно надо вам? Вы не хотите отомстить за смерть родителей? Или гордость вашего рода потрепалась со временем, как эта мебель?

Рядом со мной встала Эсмилла, она сильнее переживала потерю родителей.

– Что для этого нужно? – спросила сестра.

– Пара пустяков, – гость взмахнул шляпой. – Вы же знаете, что ваша матушка была ведьмой?

– Нет! – горячо запротестовала сестра. – Она была хорошей.

– Да, она была хорошей ведьмой, – человек сделал ударение на последнем слове. – Ведь она лечила не травами, а заговорами, наложением рук. Ведьма… Просто она доверилась не тому, думала, что если не связать себя уговором, то можно остаться чистенькой. А вон как все обернулось.

– Что за уговор? – мне удалось выхватить основное.

Шляпа маятником качнулась в обратную сторону, я, как завороженная, проследила ее путь. Казалось, она гипнотизирует.

– С дьяволом, – спокойно произнес гость, – всего лишь и требуется – признать его над собой.

– Нет! – я в ужасе отшатнулась.

– Вот-вот, ваша матушка тоже отказалась. И где она теперь? Что же Бог не защитил ее?

Нам с сестрой нечего было ответить. Все эти годы я спрашивала: за что? И не находила ответа. Посланник попал в цель. Сестра крепко сжала мою руку.

– Я не предлагаю вам продать души, – продолжил он, видя наши колебания. – Это такая малость – всего лишь признать Его вместо вашего равнодушного Бога.

– И что тогда? – уточнила сестра.

– Покровительство. Вас никто не посмеет тронуть, хотя возможностей для этого море. Никогда не задумывались, почему о вас забыли?

– И почему? – эхом отозвалась я.

Гость проникновенно ответил:

– Потому что ему не все равно, что погибнут его, кхм, дети, которых он любит. Вот чтобы ты хотела для себя помимо мести?

Мне было всего пятнадцать лет – легкая добыча для ловца душ. Какой ум в таком возрасте? Да и жажда справедливости лишила остатков рассудительности. Я пожелала всегда оставаться молодой и красивой, несмотря ни на что. Четырнадцатилетняя Эсмилла захотела видеть будущее.

– По мере возможностей, – добавил посланник.

Я так и не услышала его имени, да и сильно сомневаюсь в том, что он нашего племени. Мы с сестрой называли его между собой Черным человеком.

Вскоре так и вышло и с местью (и судьи, и доносчик умерли в течение месяца), и со способностями. Сестра могла прорицать крайне редко и невнятно. Лишь иногда ее прорывало на внятное предсказание, но в основном о неважном. Мне же мое умение далось легко.