Тайны Парижа

Месяц спустя мы были в театре «Скала», в Милане. Как раз против нас находилась ложа, и я вскрикнул, увидав входящую в эту ложу нашу апеннинскую незнакомку, в сопровождении старика с седой бородой, который почтительно занял место позади нее. Был ли это ее отец или ее муж? – не знаю. Молодой австрийский офицер, сидевший рядом с нами, навел на нее лорнет и сказал нам:

«Вот Дама в черной перчатке».

«Вы ее знаете?» – спросил я его с волнением.

«Черт возьми! – ответил он нам. – Весь Милан вот уже две недели интересуется ею».

«Она француженка, не правда ли?»

«Никто не знает, кто она… Эта женщина – неразрешимая загадка».

«Значит, она никого не принимает?»

«Никого. Она живет в отеле, порога которого никто еще не переступил».

В ту минуту, как молодой человек говорил это, Дама в черной перчатке навела лорнет на нашу ложу и заметила нас. Альберт и я раскланялись с нею. В ответ она сделала легкое движение головой, затем мы увидали, как она наклонилась к старику и сказала ему несколько слов на ухо.

Старик встал, предложил ей руку, и они вышли из ложи.

«А я узнаю, кто она», – сказал мне Альберт.

На другой день он действительно отправился искать отель, где остановилась таинственная иностранка, чтобы оставить там свою карточку. Но отель был пуст. Дама в черной перчатке уехала в ночь после спектакля со своим спутником.

С этого дня я понял, что без ума люблю эту женщину, и признался в своей любви Альберту.

«Хорошо же, – сказал он мне. – Мы ее отыщем, хотя бы нам пришлось для этого обшарить и перевернуть весь свет».

– И вы ее нашли? – спросил Мориц Стефан.

– Да, в Вене, три месяца спустя. Она жила очень уединенно, как нам передали, в красивом доме, в предместье. Альберт сделал ей визит один. Дама в черной перчатке вежливо приняла его, удивилась его посещению и сказала, что никогда не встречала нас. На другой день она покинула Вену точно так же, как и Милан. Решительно, она нас избегала…

Арман с трудом выговорил последние слова. Он окончательно опьянел.

– Пить! – сказал он заплетающимся языком. – Дайте мне пить!

– Нет, нет! – остановила его Фульмен. – Расскажите нам третью встречу.

– Разве была еще третья встреча? – спросила Нини Помпадур.

– Да, – пробормотал Арман и свалился под стол мертвецки пьяный.

– Продолжение в следующем номере! – прошептал Мориц Стефан, который не забыл еще своей профессии фельетониста.

– Аминь! – сказала Нини Помпадур.

– Ну! – вскричал голландский банкир, по-видимому, только что проснувшийся. – Знаете ли вы, что все, что нам рассказал этот мальчик, чистая бессмыслица?

– Это и мое мнение, – сказала Мальвина.

– Очень досадно, что он пьян, – прибавил Мориц Стефан. – Фульмен слишком поторопилась напоить его.

– Но иначе он не стал бы рассказывать! – заметила Фульмен. – А мне хотелось бы послушать продолжение этой истории.

В эту минуту встал один из гостей, молчавший и внимательно слушавший до тех пор, и сказал:

– Я могу рассказать вам, что было дальше.

– Вы?

– Да, я.

– Вы знаете Даму в черной перчатке?

– Я встретил ее в Петербурге.

– Когда?

– Полгода назад.

– Значит, вы знаете, как ее зовут?

– Никто на свете не знает этого. Но только я узнал несколько более, чем наш друг Арман.

– А! Что же такое вы узнали?

– Я узнал, – начал свой рассказ новый повествователь медленно и серьезно, так что все присутствовавшие вздрогнули, – что сердце этой женщины, избегающей света и старающейся, чтобы он не знал, откуда она приезжает и куда едет, смертельно поражено.

Слова эти были сказаны с таким убеждением, что среди всех этих молодых безумцев и грешниц не было заметно и намека на смех, и в столовой воцарилось тяжелое молчание.

Казалось, будто Дама в черной перчатке появилась на пороге с холодной улыбкой на губах.

В это время часы пробили четыре.

– Дети мои, – сказал голландский банкир, – спокойной ночи, я поеду спать.

– И мы также, – ответили гости хором.

– Я прикажу перенести бедного Армана в свою карету, – прибавил банкир.

– Нет! – возразила Фульмен.

Она сняла с себя кашемировую шаль и набросила ее на спавшего молодого человека, уложив его предварительно на диван.

– Я хочу, – сказал она с улыбкой, – узнать продолжение этой истории и решительно отказываюсь выйти за лорда Г.

– Гм! – пробормотала Нини Помпадур. – Даму в черной печатке ждет несчастье: Фульмен объявила себя ее соперницей.

– Может быть… – произнесла последняя, причем на алых губках ее появилась загадочная улыбка, и она гордо откинула назад свою красивую головку. – С сегодняшнего дня Арман принадлежит мне!

В тот самый вечер и почти в то же время, когда Фульмен принимала своих друзей в маленьком отеле на улице Марбеф, человек, тщательно прятавший свое лицо в меховой воротник, быстро шел по улице Сены со стороны набережной, которая ведет к Люксембургу. Человек этот был в преклонных годах, о чем можно было судить по его седым волосам и морщинам на лбу; на нем была надета шапка с меховыми наушниками, какие носят крестьяне в Северной Германии. Но походка у него была легка, как у молодого человека, а глаза его блестели, точно ему было всего только двадцать лет.