Тайны Парижа

Старик услыхал глубокий вздох, похожий на стон, вылетевший из груди молодой женщины.

– Мой старый Герман! – сказала она после короткого молчания. – Завтра мы уедем из этого дома.

– Завтра?

– Да, я переселюсь в отель в предместье Сент-Онорэ. Сделайте соответствующие распоряжения.

– Они уже сделаны, сударыня.

– Все готово?

– Решительно все: лошади стоят в конюшнях, кареты в сараях; обойщики сегодня утром кончили работать, слуги на своих местах, и сверх того паспорта и все бумаги, свидетельствующие, кто мы такие, или, вернее, за кого мы себя выдаем, в порядке.

Старик вынул из кармана объемистый бумажник и положил его на стол.

– Хорошо, – сказала Дама в черной перчатке. – Все это мы рассмотрим завтра, а теперь поговорим о «них».

Она произнесла это слово с таким выражением ненависти, что старик вздрогнул.

– Сударыня, – возразил он, – полковнику теперь шестьдесят восемь лет. Это человек разбитый, дряхлый, он выезжает только в карете, и старость его была бы крайне печальна, несмотря на богатство, если бы он не жил всецело для своего сына.

Лицо молодой женщины омрачилось.

– Где он живет? – спросила она.

– В Пасси, в домике на берегу моря.

– Полковник, значит, не живет со своим сыном?

– Нет, но юноша каждое утро во время прогулки верхом приезжает навестить его. Впрочем, вот подробные сведения об образе жизни, привычках и знакомствах полковника, – сказал старик, положив при этом на стол кипу бумаг.

– Как! – вскричала Дама в черной перчатке, – все эти бумаги касаются одного полковника?

– Нет, тут есть заметки, касающиеся и других. Молодая женщина разорвала шелковую ленточку, которой были перевязаны бумаги, и принялась их перелистывать.

– Хорошо! – сказала она. – Я вижу, что все в порядке; но вы не знаете, однако, мой дорогой Герман, что я хочу поступить с ними, как палач. Самый виновный будет поражен последним.

И, продолжая перелистывать, она заметила:

– Кажется, шевалье счастливейший человек в мире: жена любит его…

Если бы тот, кого Дама в черной перчатке назвала шевалье, находился в ту минуту в этой комнате, он вздрогнул бы, увидав улыбку, искривившую ее губы.

Пробегая содержание бумаг, она продолжала.

– Что касается барона, то он, решив не жениться, ведет самую веселую жизнь холостяка, бывает всюду и большую часть времени проводит за кулисами Оперы. Он тратит две трети дохода на удовлетворение прихотей мадемуазель Розы, первой танцовщицы, в которую влюблен без памяти.

Дама в черной перчатке прервала чтение бумаг и взглянула на своего собеседника.

– Нет ли у вас кое-каких подробностей относительно танцовщицы мадемуазель Розы?

– Да, есть, – ответил он. – Это женщина бессердечная, неприятная, способная на самые гнусные мерзости. Она в прошлом году была причиной дуэли между двумя ее обожателями, из которых один был убит.

– Прекрасно.

– А в тот же вечер, – продолжал Герман, – ее видели с другим, в ложе итальянской оперы.

– Вот драгоценная для нас женщина, которую вы, Герман, не теряйте из виду.

И Дама в черной перчатке снова начала читать:

«У маркиза есть две прелестные маленькие дочери от брака с вдовой барона де Мор-Дье; он был депутатом и ожидает назначения в пэры Франции. В настоящее время он в Париже. Маркиз – хороший отец, хороший муж, но честолюбив, и его успехи как оратора заставляют его стремиться к получению министерского портфеля».

Дама в черной перчатке остановилась и на минуту задумалась, затем продолжала:

«Что касается виконта, то он остался по-прежнему игроком и успел уже промотать наследство, полученное в Англии».

– У него есть основание растрачивать свое состояние, – прошептала молодая женщина, – он походит на осужденного на смерть, наслаждающегося всеми благами жизни накануне казни.

И Дама в черной перчатке снова начала читать:

«Вдова генерала барона де Флар-Рювиньи вышла замуж вторично за Гектора Лемблена и в прошлом году, как говорят, умерла в своем имении Рювиньи, расположенном на берегу моря, в Нормандии. Эта смерть полна таинственности, и самые разнообразные слухи ходят об этом событии».

Обстоятельство это остановило на себе внимание Дамы в черной перчатке.

«Госпожа Лемблен умерла ночью: при ее кончине присутствовал один только ее муж. Тело ее немедленно было положено в гроб и на другой день отправлено в Бургундию для погребения в фамильном склепе.

Прах госпожи Лемблен покоится в парке замка Бельвю, около Мальи ле Шато, в Ионском департаменте, на берегу реки того же имени.

После смерти своей жены капитан Гектор Лемблен, которому она завещала все свое огромное состояние, ведет уединенный образ жизни и не бывает нигде. Его жизнь составляет тайну для всех».

Прочитав до конца донесение старика, Дама в черной перчатке задумалась и опустила голову. В течение нескольких минут она была погружена в глубокую думу; затем вдруг, подняв голову, сказала:

– Мой старый Герман, я думаю, что нужно начать с этого.

– Я думаю так же, как и вы, сударыня.

– Капитан в Париже?

– Приехал вчера.

– Он живет в отеле покойного барона де Рювиньи?

– Да, сударыня.

Молодая женщина встала с кресла, подошла к окну и открыла его.