Тайны Пятиречья

Одного не пойму: даже отравив берега вдоль всех рек во всех измерениях, тафарги всё равно не смогут пользоваться самими «реками силы». В них проистекает чистая здоровая энергия, которую эти твари на дух не переносят. В чем тогда смысл этих жестоких поступков?

– А им и не нужна наша энергия, – пояснил Джинта. – Их цель – сделать измерение необитаемым на многие века. А потом обратиться в Совет времён и измерений с петицией о передаче таких измерений под их управление.

Вы, наверное, забыли, что много миллионов лет тому назад существа из всех известных измерений заключили договор. Согласно ему, если мир остается необитаемым более двух тысяч лет, то любые существа имеют право получить его во временное пользование. И если эта цивилизация потом сделает данное измерение обитаемым и процветающим, тогда оно навечно остается в ее пользовании.

– Но тафарги не могут сделать из пустыни процветающее измерение! Мы же с вами прекрасно знаем, что всё, к чему прикасаются эти убийцы, превращается в чёрные дыры!

– К сожалению, древнее соглашение не содержит оговорок на этот счёт. Одно бесспорно – после того, как из измерения будет сотворена чёрная дыра, обратно заполучить его мы уже не сможем, – закончил Джинта.

– Значит, надо любым путем найти возможность очистки берегов «рек силы» от чёрной энергии! – воскликнул Карфиус. – Иначе через несколько тысяч лет под нашим управлением, кроме этого стола с вулканом, ничего не останется.

Глава 12. Обратно в Пятиречье

– Ба! Какие важные персоны – и без охраны! – еще не успев открыть глаза, услышал Сервоет.

Они с Гунтасом снова оказались посреди уютной избы Марфы. Печь была натоплена докрасна, отчего воздух казался горячим. Над очагом висел привычный котелок, в котором традиционно булькала очередная вкусная похлебка.

За длинным деревянным столом сидели Валерка, Колька и Анфиса. Они с удовольствием уплетали суп, заедая его свежим ароматным хлебом и картошкой с жареными грибами, огромная сковородка с которыми занимала четверть стола.

На большом продолговатом блюде дымился только что приготовленный румяный молочный поросенок. Рядом с ним на круглых тарелках лежал рассыпчатый рис, перемешанный с овощами и мясом. Большие кувшины с квасом и морсом возвышались над блюдами, дополняя кулинарную идиллию.

– Ой, Гунтастюшка, хороший мой! Сервоет, что ты стоишь как вкопанный? Давайте за стол, самое время обедать, – захлопотала вокруг вновь прибывших Марфа, усаживая их за стол.

– Привет, Валерка, привет, Колька! Давно не виделись, – обрадовался Сервоет.

– Привет, Серёжка! – столь же радостно ответил Валерка, отламывая хлеб и макая его в бульон.

– Ну, привет, друг, коли не шутишь, – пробурчал Колька. – Вспомнил, стало быть, про нас?

– Колька, ты чего? Я про вас с Валеркой никогда не забы… – осёкся на полуслове Сервоет. Только сейчас ему в голову пришло, что со всей этой суетой они напрочь забыли про мудрую птицу Колед!

– Слышишь, Гунтас, – оторвал он пелина от трапезы, – а ведь мы, действительно, совсем забыли про космогрифуса! Ты же его сам отправил в замок сидеть на крыше и следить за всем, что происходит. А потом мы и не вспомнили о нём.

Понимаешь, мы забыли друга! Поступили, как последние негодяи! А если бы его там поймали и зажарили на обед вместо курицы?

– Ты что-то путаешь, – ничуть не смутившись и не отрываясь от поглощения пищи, ответил транспортный работник. – Это твоего недалекого друга лысака – Кольку нельзя было отправлять в замок на крышу. Во-первых, он туда просто бы не дошел. На крышу бы не залез или залез и упал бы с нее, сломав себе руки и ноги. Или сидел бы там, как дурак, до старости, ожидая от нас условный сигнал.

А птица космогрифус – это совершенно иная история. Она сама знает, куда можно лететь, а куда нельзя. На какую ветку приземлиться, а от чего держаться подальше. И про то, что надо делать в непредвиденной ситуации, тоже прекрасно кумекает.

Вот, скажи, Колька, куда ты полетел, когда понял, что мы не придем за тобой?

– А я знал, что вы не придете. Я сидел на самой высокой башне, и оттуда мне было всё прекрасно видно. Я заметил, как вы открывали потайную дверь и заходили в замок. А потом, спустя время, выбежали обратно как ужаленные. Когда Гунтас достал свой свисток, я понял, что вы собираетесь смыться.

Поэтому сначала проводил Дирана до его домика, а позже мы с Валаром понеслись в избушку к Марфе. Теперь вот сидим здесь, вас дожидаемся.

– Видишь, Сервоет, – повернулся Гунтас к мальчику, —прав был я насчет космогрифуса? Глазастая и сообразительная птичка – то, что нам надо. – Расскажи-ка мне лучше, Николай, что тебе удалось увидеть с дозорного места?

– Ничего особенного. Внутренний двор крепости целый день оставался почти пустым, если не считать десятка стражников, патрулирующих территорию. В сам замок почти никто не заходил и не выходил из него.

– Почти?