Тайны прадеда. Русская тайная полиция в Италии

Михаил Андреевич Ильин (Пермь, 1878 — Шабри, 1942), принявший писательский псевдоним Осоргин, — один из самых ярких представителей русского зарубежья. Его первая дореволюционная эмиграция была по сути «самоизгнанием»: эсер с 1904 г., он, тем не менее, был разочарован ходом революционных событий в 1905 г. Покинув Россию, Осоргин поселился в Италии, где и началась его литературная деятельность (в 1911 г. печатно объявил о разрыве с эсерами). Италия вдохновила его на создание интереснейших эссе, печатавшихся в популярных периодических изданиях в России. Во вторую эмиграцию Осоргин отправился поневоле — в 1922 г. он был выслан большевиками на знаменитом «философском пароходе» вместе с другими «опасными» интеллектуалами. Последние двадцать лет его жизни прошли во Франции, где Осоргин уже не ограничивается публицистикой — он пишет романы и повести, имевшие широкий читательский успех. Роман «Сивцев Вражек» (1928) приносит ему европейскую известность[98].

Местечко на Ривьере

Приезжий из Италии русский человек, между прочим, рассказывал, что он ненадолго останавливался в местечке на восточной Ривьере — в Кави-ди-Лаванья. Впрочем, теперь это уже не просто «местечко», а довольно оживленный морской курорт, конечно, — летом, а в зимние месяцы — прежняя деревушка; знаю ли я ее?

Прежде знал каждый камушек и всех Терез и Антонио всех возрастов; теперь кое-что из памяти начинает убегать. Не помню, например, как звали сына старухи из табачной лавочки.

Кстати, старуха еще торгует? Я видел в табачной лавочке женщину, но не очень старую, лет под пятьдесят. Вряд ли это та самая, той было тогда…

Легче вспоминать с пером в руках. Той было тогда много, лет семьдесят, ее сыну около сорока, а его молодой жене — двадцать. А познакомились мы ровно тридцать лет тому назад. Значит, старуха уже отдыхает на пригорочке, где есть и русские могилы (например, могила молодого человека, убежавшего из Акатуйской каторги и утонувшего вскоре по приезде в Кави[99]). А в лавочке торгует теперь та, которой было двадцать лет. А пишет о них тот, которому еще не было тридцати. Я упустил из виду, что года идут.

Об этом местечке на Ривьере писали очень многие, и часто его именем помечались книги, предисловия и газетные статьи на русском языке. И эти строки кой-кем прочтутся с улыбкой: ну, как же, Кави! Неподалеку, в Леванто, и посейчас живет открывший Кави А. В. Амфитеатров[100].