Тайны призраков

– Правильно ли я делаю? – прошептала Анна. Ее голос, казалось, доносился издалека, и Кэти обнаружила, что не может открыть рот, чтобы говорить. Свеча вспыхнула, и жаркий белый свет разлился перед глазами. Белый свет превратился в солнечный, и Кэти испытала облегчение: она больше не чувствовала рук Анны. Она сидела на том же месте, но солнце отражалось от воды, и его блики резали глаза.

Слева от нее стоял мужчина с огромными бакенбардами и в жилете. Сначала в ее сознание вошли солнечный свет, пение птиц и звуки крокетной биты, потом она поняла, что слышит мужской голос. Мужчина не говорил, он вещал. Голос распался на слова, и сознание Кэти приняло их: Ты не будешь больше видеться с ним. Я запрещаю.

Кэти оглядела себя. Белое летнее платье, разукрашенное оборками. Изысканные ножки в мягких шелковых тапочках. Не ее ножки. К горлу подступила тошнота.

Папа, пожалуйста. Кэти почувствовала, как шевелятся ее губы, как дыхание покидает тело, но голос принадлежал не ей. Хотя и звучал знакомо.

Разговор окончен. Ты не увидишь этого человека, ты не будешь разговаривать с ним, а двадцать шестого июня выйдешь замуж за лорда Сомерсета.

Лицо ее отца смягчилось. Это для твоего же блага. Со временем поймешь. Бараньи отбивные стали ее отцом, внезапно знакомым, любимым и сердитым. Затем лицо потемнело, будто его накрыла тень, и сцена в саду погрузилась в темноту.

Кэти почувствовала знакомую панику, но мгновение спустя Анна трясла ее.

– Очнись. Господи, очнись.

– Я в порядке. – Она села.

– Слава богу. – Анна казалась белой в лунном свете. – Я думала, ты умерла или что-то в этом роде.

– Я в порядке, – сказала Кэти. И невольно улыбнулась. – Я это сделала.

Глава 22

Дорожку возле канала Гвен выбрала не потому, что надеялась снова встретить Ханну Эш. Скорее она рассчитывала увидеть кого-нибудь, кто мог бы передать сообщение. День только начинался, но солнце уже пробивалось сквозь облачную пелену и сырость ночи. Судя по всему, жара не собиралась отступать. Как всегда, в первую очередь Гвен подумала о том, как это может повлиять на ее шансы завести ребенка. Если Кэм будет не против, то сексом можно заняться и в саду. В конце концов, Эндхауз расположен в довольно-таки уединенном местечке.

Дойдя до первого шлюза, Гвен остановилась понаблюдать за проходящей по каналу лодкой. Женщина, открывавшая шлюз быстрыми, уверенными движениями, была в зеленых холщовых штанах, черных резиновых сапогах и объемистом плаще. На то, что это женщина, указывало лишь присутствие ярко-красного платка, повязанного поверх коротких серебристо-серых волос.

Бросив небрежное «доброе утро», женщина после секундной паузы посмотрела на Гвен внимательнее, из-под ладони.

– О, это вы. – Голос у нее был приятный, но продолжения не последовало, и незнакомка, даже не улыбнувшись, скрылась внутри баржи. Немного погодя ее голова появилась снова. – Так вы идете?

Поборов недолгие сомнения, Гвен последовала за ней.

В дальнем конце баржи Ханна опускала чайные пакетики в голубые эмалированные кружки. На маленькой газовой плите пофыркивал чайник.

Внутреннее пространство отличалось аккуратностью и организованностью. Вдоль узкого стола проходила скамья с мягким сиденьем, а висевшая в конце штора отделяла жилую зону. Из-за многочисленных ящичков и полочек на стенах возникало ощущение, что ты стоишь внутри громадного бюро. Гвен даже испытала прилив ностальгии по Нанетте, своему любимому фургону.

– Садитесь. – Ханна кивком указала на скамью. – Вам с сахаром?

– Нет, спасибо. – Гвен с интересом оглядывала интерьер, уже представляя шэдоу-бокс в стиле канальной баржи.

– Вы ведь хотите посоветоваться насчет племянницы, верно? – Ханна открыла небольшое окошечко над плитой, куда и устремился кухонный пар.

– Вы ощутили волнения силы, колебания или что?

Ханна пожала плечами.

– Вы же сами знаете, как оно бывает.

– Она общается с мертвыми. Духами.

– И в чем проблема?

– Я не думаю, что это та дорога, по которой ей следует идти. – Гвен приняла чашку и, подбирая слова, подула на чай.

– Вы тревожитесь из-за того, что привели смерть в ее жизнь?

Горячий чай опасно плеснулся у самого ободка чашки.

– Да. – Да и нет.

Кэти вернула к жизни Фреда. Это еще не было смертью, но не было и чем-то безусловно хорошим.

Ханна покачала головой.

– Вот этого я не знаю. Могу только сказать, что оно и неважно. Важно то, что она с этим делает. С ней все хорошо? Она справляется?

– Кэти хочет помочь им. – При мысли о племяннице на душе у Гвен потеплело.

Ханна опустилась на скамью под круглым, как иллюминатор, окошком.

– В нашей семье был кое-кто, кто умел разговаривать с призраками. Кузина моей матери.

– Не могла бы она поговорить с Кэти? Помочь ей?

Ханна покачала головой.

– Тетя покинула сей мир сует. Да… – Она скорчила гримасу. – Точнее, сошла с кухонного стула с петлей на шее.

– Господи. Мне так жаль.