Тайны Римского двора

Наложные папские грамоты имеют свои тайны: они продают привилегированные алтари часовням, в которых в день служат по крайней мере семь обеден, за что титулованные должностные лица вносят в казну большие деньги. Преступления в оскорблении божественного величия имеют свои таксированные индульгенции, в которых отмечают количество и свойство отпускаемых грехов и число душ, освобождённых из чистилища, которое во многих из этих грамот носит название «предместья ада».

В заглавии этих актов стоят слова — gratis pro Deo; Рим надеется при помощи этой уловки избежать скандала, который неминуемо произошёл бы при обнародовании баснословной цены этих грамот.

Рим, хвастающийся своим господством над всем миром, не сумел избегнуть тех влияний, которые стремился искоренить. Вот последнее письмо, посланное Паоло к Ноемии из Равенны:

«Смуты достигли высших пределов; военная комиссия под председательством полковника Фредди, командующего стрелками, находится в беспрерывном заседании, чтобы осудить 67 человек, арестованных из мести. Население послало протест, в котором требовало, чтобы заключённые были судимы святейшим советом Рима — приговор католиков будет справедливее, нежели приговор этого исключительного судилища, составленного из трёх военных и одного гражданского судей; затем, по изложению самого нелепого судебного следствия, документ заключается следующими строками: “Вся Европа восстала против военных комиссий и незаконности их приговоров. Ваше Святейшество должно показывать пример правосудия и не отдавать жизнь и состояние шестидесяти граждан в распоряжение исключительного судилища, вы были обмануты вашим молодым легатом, который чернил нас в ваших глазах, потому что сам был обманут. Равеннцы требуют только справедливого. Горе тем, кто посоветует Риму в той системе беспорядков и беззаконности, заслуживающих всеобщее порицание”». Паоло присовокуплял: «Итак, друзья, не теряйте ни одной минуты, приговор висит над нашими головами».

Испуганная и взволнованная Ноемия поспешила попросить позволения у преподобной матери (vadre veneranda) отпустить её к кардиналу Фердинанду или послать за его преосвященством.

Игуменья, по полученному ею приказанию, отправила молодую еврейку к кардиналу.

ГЛАВА XXIX МОНАСТЫРИ

В низкой и тёмной келье печально сидит молодая девушка; она не молится перед аналоем, и взор её блуждает по мрачным предметам, выделяющимся из окружающего мрака. Строгое убранство комнаты напоминает более тюрьму, нежели келью. Девушка кажется погруженной в деятельные размышления, но внимательному наблюдателю можно угадать её мысли: лицо её дышит кроткой задумчивостью, но едва заметная усмешка на губах и взгляд, скользящий из-под опущенных ресниц, выражают надежду и даже радость.

Это Ноемия.

Зачем покинула она прелестный уголок, приготовленный для неё кардиналом Фердинандом, и каким образом очутилась в этом убогом убежище?

Она сама не знает, как это случилось. Однажды утром она была тайно похищена из своей милой келейки и брошена в эту мрачную могилу, куда едва проникал слабый свет.

Одна из женщин, участвовавших в экспедиции, во время которой не было произнесено ни одного слова, вручила молодой еврейке записку; Ноемия прочитала её, как только глаза свыклись с окружающим мраком; она состояла из следующих слов: «Я исполнил своё обещание, приготовьтесь исполнить ваше». Вместо подписи внизу стояла буква Ф.

Ноемия была крайне обрадована этой запиской, заключавшей в себе известие от кардинала о спасении Паоло и Стефана; кардинал не был, значит, таким изменником, как Памфилио, желавший втянуть Паоло в ужасную западню.

Ноемией заключён был договор, который она должна была выполнить.

Молодой кардинал, когда еврейка пришла просить его покровительства, тотчас же понял всю выгоду, какую он может извлечь из этого обстоятельства для себя и для папского престола. У члена святейшей коллегии Рим и понтификат стоят на первом плане. В Ноемии-просительнице, забыв своё прежнее расположение к ней, он видел только еврейку, которую бедность вынуждала покориться всем его условиям; он думал было принудить её к принятию христианства и католичества; но она так твёрдо стояла в вере своих отцов и с таким негодованием отвергла это предложение, что он должен был отказаться от своего намерения; но сожаления, выраженные им по этому поводу, более походили на угрозу.

Ноемия согласилась написать своему отцу, прося его дать согласие на залог, предлагаемый казначеем, и расположить к нему своих соотечественников. Это письмо, написанное под диктовку кардинала на итальянском языке и в условленных 306 терминах, было передано для скорейшего отправления. Кроме того, было решено, что молодая еврейка останется в монастыре под строгим присмотром в качестве залога до получения ответа.