Тайны российской аристократии

В 1588 г. за князем Дмитрием и его братом Василием были закреплены поместья отца в Мещевском и Серпейском уездах 405 четвертей (четверть – мера площади, равная 0,5 десятины, т. е. немногим более 0,5 гектара). Царская грамота указывала молодым князьям начать службу с отцовского поместья с наступлением совершеннолетия, т. е. в 15 лет. Братья должны были также обеспечивать свою мать, вплоть до ее смерти, и сестру, княжну Дарью, – до ее замужества.

Князь Дмитрий начал службу при дворе с чина стряпчего. В 1598 г. он подписал грамоту об избрании на царство Бориса Годунова. Однако вскоре после воцарения Годунова, князь Дмитрий Михайлович неизвестно по какой причине попал в опалу, в которой находился до 1602 г. После того как для Пожарского, по его собственному выражению, «милость царская возсияла», он получил чин стольника, а его мать заняла видное положение боярыни царевны Ксении Борисовны. Однако князя Дмитрия это не устраивало, и он начал местнический спор с князем Борисом Михайловичем Лыковым (из черниговских Рюриковичей, впоследствии видный деятель Смутного времени), мать которого была назначена верховой боярыней царицы Марии Григорьевны. Этот спор так и не был решен, но впоследствии повторился еще раз. Не имея возможности опираться на заслуги своих прямых предков, служебное продвижение которых затормозила опала, князь Дмитрий Михайлович приводил «случаи» служб своих родичей – князей Ромодановских, Татевых и Хилковых.

При первых известиях о появлении самозванца князь Дмитрий Михайлович был призван в полк и получил годовое жалованье – 20 рублей. Из этих денег князь приобрел боевого коня. В составе московского войска князя Ф. И. Мстиславского Пожарский совершил поход на «украйну» и участвовал в битве при Добрыничах и других военных столкновениях.

Из других источников известно, что царь Борис Годунов благоволил к князю Дмитрию Пожарскому. Однако и вступление на престол Лжедмитрия I способствовало дальнейшему продвижению Пожарского. Пожарский дважды упоминается в церемонии царских пиров, в том числе на злосчастной царской свадьбе 8 мая 1606 г., за которой последовало низвержение и убийство самозванца.

Падение Лжедмитрия I не принесло перемен в служебную карьеру Пожарского. Он продолжал оставаться в чине стольника. Только осенью 1608 г. он получил первое самостоятельное поручение – был отправлен к Коломне на выручку воеводе И. М. Пушкину, которого теснили тушинские отряды. Из-под Коломны князь Дмитрий выступил против тушинцев и «литовских людей», стоявших в селе Высоцком в 30 верстах от города. Воевода напал на врагов на утренней заре, «и их побил наголову, и языков многих захватил, и многую у них казну и запасы отнял».

Осенью 1609 г. оказалась под угрозой Владимирская дорога. На ней обосновался «хатунский мужик» Салков с отрядом разбойников. Салкову удалось разбить в нескольких сражениях царских воевод, и он беспрепятственно грабил на дороге. Москва была в осаде от тушинцев, и освобождение подъездных дорог было важнейшей задачей. Царь отправил на Салкова нескольких воевод, и только князь Дмитрий Пожарский сошелся с «воровским» атаманом на речке Пехорке. В долгом бою Пожарский разбил отряд Салкова. Предводитель разбойников с оставшимися людьми бежал, но затем явился с повинной к царю в Москву.

За военные подвиги и участие в московской осаде князь Дмитрий был пожалован вотчиной в Суздальском уезде – он получил село Нижний Ландех с двадцатью деревнями и семью «починками» (сельскими поселениями), располагавшееся неподалеку от Мугреева. Жалованная грамота отмечала, что князь Дмитрий Михайлович «против врагов стоял крепко и мужественно», царю Василию и Московскому государству «многую службу и дородство (воинскую силу и храбрость) показал», «на воровскую прелесть и смуту… не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо».

Всего же при Василии Шуйском за князем Дмитрием Пожарским были поместья и вотчины, общая площадь которых составляла более 3700 четвертей, что представляется весьма значительным владением. Согласно «Уложению о службе» 1555–1556 гг., он был обязан выставить со своих владений 36 человек боевых холопов на конях и с вооружением. Естественно, в годы Смуты это было невозможно. Земли Пожарского, как и владения тысяч других вотчинников и помещиков, были разорены поляками, казаками и русскими разбойниками. Добившись определенного продвижения по службе, упрочив свое имущественное положение по сравнению с положением отца и деда, князь Дмитрий Михайлович, конечно, горевал о том, как гибнут результаты его трудов и приобретений. К тревоге за державу у Пожарского прибавлялась и боль за судьбу своих владений. Иначе быть не могло, ведь князь был человеком своего времени, убежденным в том, что долг дворянина – с саблей в руке служить царю и Отечеству, долг крестьянина – кормить и обеспечивать дворянина, долг купца – торговать, священника и монаха – молиться о христианах, а царя – справедливо управлять государством.