Тайны русской души. Дневник гимназистки

– А вы не знаете?.. Боюсь я, как бы Лида не пошла за него (замуж)… Она вам разве не говорила?.. Ой, а я-то проговорилась: думаю – она вам сказала… Спрашиваю: «Что же тебе нравится?» – «Душа, – говорит, – хорошая…» А вы?.. Ну вот – значит, не я одна… Не меня только он отталкивает… Да, вот я – тоже… Грубо он к людям относится, это вы верно… А уж себя превозносит!.. Лида даже сказала. А какое средство?.. Говорят, самое лучшее – выставить в смешном виде… Что и делать?.. А предложение-то он сделал, я знаю… Ох, только бы не согласилась!.. Только вы не проговоритесь никому: ни сестре родной – никому! И Лидке виду не показывайте!..

А какой там «вид»?! У меня всё болит где-то – уж я не сумею локализировать ощущения – только поставишь их мысленно рядом! И плакать хочется!..

Недаром Лидка подумывает о Барнауле.

– Надо, – говорит, – мне уехать недельки на две. Поедем? Я с тобой с удовольствием поеду! А?..

Что мне – Барнаул?! Не могу я!..

Пойти к ней?.. Благо – «ископаемое» (Гангесов) ушло…

P. S. Лидочка требует отчета в «источниках антагонизма» между нами: и «когда началось», и «откуда повелось», и «отчего»?..

– А то, – говорит, – вспоминать стану и того навспоминаю, что не рада будешь!.. Вы должны мирно жить!.. И слушаться меня… Что?.. Если я для вас что-нибудь значу – должны слушаться!..

Ведь моя любовь к ней ждала и страдала подолгу. Неужели не смогу я и сейчас переломить себя? Сломлю же, постараюсь – только пусть не горюет Лида!.. А если не сумею?..

30 мая, среда

Вчера я забежала после вечернего дежурства к Лиде. Когда-то у меня вырвались строки:

Мой Лидочек так мне люб,
Так мне люб,
Что я сделать всё готова,
Чтоб поймать улыбку снова
Милых губ…359

Час наступает… Вчера (29 мая) мне услышать пришлось:

– Я теперь чувствую себя такой одинокой… что мысли путаются и кружится голова… Все ушли от меня… и ты уходишь – последняя… И я чувствую себя во враждебном лагере… до того, что уж перестаю понимать – я-то сама в каком же лагере?.. Нам надо с тобой поговорить об этом… я не люблю неконченного… Сегодня мне особенно одиноко было – до ужаса…

Тяжелый разговор был…

Видеть его (Гангесова) не могу! И всегда плачу, когда думаю о Лиде и о нем вместе. Вот и сейчас… Фу, какая кисея! Противно!.. Да не могу же я!..

Ну, конечно же, недаром вчерашняя фраза Лиды, что «с понедельника (28 мая) – полная неопределенность: или место, или… я не знаю» – не давала мне спать.

Мамаша ее проговорилась сегодня: она (Лида) едет в Орлов с курсами – какую-то сельскохозяйственную кооперацию изучать…

О, Господи! И «этот» (Гангесов) туда же поедет, что ли? А я-то эти две недели как буду жить?.. И, видите ли, она (Лида) «не хотела раньше сказать» мне об этом потому, что… «зачем же раньше времени расстраивать человека и отравлять ему эти последние дни?». Конечно, она «хотела сказать мне или в пятницу (1 июня)» (после предполагаемого концерта – с Гамбалевской, Петей Вылегжаниным, Алешей Деньшиным и… о, конечно, моей «особенной симпатией» – Александром Николаичем), «или в воскресенье (3 июня) – когда уж всё будет окончательно решено». И всё это для того, чтобы «не отравлять тебе этих двух-трех дней: ведь я знаю, что ты бываешь не очень довольна, когда я уезжаю».

А когда же привыкну-то я к этой необходимости?..

– Ты, – говорит, – долго привыкаешь, (а) пока будешь привыкать – я и приеду уж. А ты ко мне туда в гости приезжай!..

(Приписка на полях рукописи – без датировки:

– Мы сидели на лавочке против Александровского сада и говорили об ее (Лиды) отъезде. Я – спиной к Лиде, она – ко мне, крепко прижавшись. От моих зубов крепко доставалось листочкам свежих веточек березы. Эти три (листочка) сохранились случайно… Минуты боли и ничем не заменимой тоски. И тихие слова:

– Я тебя очень люблю – когда ты злишься…)

1 июня, пятница

В четыре часа (утра) надо подниматься. Случайно проснулась в три (часа). Выглянула в окно, подняв штору. Восток пламенеет в чистой свежести утра, и розовые отсветы падают силуэтом окна на старый портрет на стене…

Боюсь снова заснуть, да к тому же хочется записать, не откладывая до вечера, о вчерашнем (31 мая) нашем сборище…

И вот сейчас химический карандаш вьет узор этих строк…

Вчера хорошо было! Просто, непринужденно и весело. А ведь – кроме Алеши Деньшина и Александра Николаевича (Гангесова) – со всеми мы встретились в первый раз. Нельзя же назвать знакомством несколько слов с Мельниковым на «Сокольском» вечере или случайность с калиткой – с Алексеем Яковлевичем: это – квартирант у Лазаренко – Горин! Я довольна, что ему удалось приехать, а то – говорит Лида (Лазаренко) – он очень горевал и просил отложить наше сборище до другого дня, так как приезд его предполагался в субботу (2 июня), не раньше…