Тайны средневекового Египта

Ал-Багдади до Ибн ал-Нафиса заключил (а Ибн ал-Нафис позднее подтвердил), что кровь из одного желудочка сердца сначала поступает в легкие, а потом уже возвращается в другой желудочек, а не проникает в него через межжелудочковую перегородку, как считалось до него (Гален обнаружил овальное отверстие в межжелудочковой перегородке, вскрывая трупы недоношенных младенцев). Ал-Багдади также выяснил, что сердце состоит из двух, а не из трех желудочков, как полагал Ибн Сина.

Еще более удивительное открытие позволило ал-Багдади опровергнуть великого Галена. Об этом писал российский историк медицины Б.Д.Петров, высоко оценивший вклад арабского врача в мировую науку: "В споре о преимуществах личного наблюдения учениками Ибн Сины (Авиценны) было упомянуто о груде непохороненных тел, погибших от голода. Некто 'Абд ал-Латиф поехал посмотреть это скопище 40 000 трупов и скелетов. Подняв челюсть с земли, он не поверил своим глазам: Гален писал, что челюсть состоит из двух костей, 'Абд ал-Латиф видел только одну. Он просмотрел 250 челюстей, показал их другим врачам и все они признали, что нижняя челюсть состоит из одной кости. Его открытие было почти равносильно святотатству: в своей книге он доказывал, что Гален мог ошибиться"[13].

Ошибка Галена, вне сомнения, была связана с тем, что врач имел возможность вскрывать лишь выкидыши или тела детей, умерших в раннем возрасте, на основании чего он и делал свои суждения об анатомии человека. Нижняя челюсть же у плода, действительно, состоит из двух костей, которые лишь к возрасту одного года у ребенка срастаются в одну. Вероятно, Галена еще больше укрепило в правильности его вывода о строении нижней челюсти из двух костей и аналогичное ее строение у животных, тела которых он также вскрывал для изучения. Сообщали, что когда ал-Багдади ходил по улицам Каира и осматривал трупы людей, он восклицал: "Вот то, чего не хватало Галену!"

Эти открытия ал-Багдади были хорошо известны уже с XVII в. в Европе, где его ценили как выдающегося врача, биолога, географа и естествоиспытателя. С "Книгой уведомления" был знаком М.В.Ломоносов, в тетради росписей иностранных книг которого за № 53 вписано: "Historiae Egypti compendium Abdallatifi editum von Thomas Hunt" - "О! По латыне и по-арабски"[14].

На международной конференции, проходившей в ноябре 1987 г. в столице Иордании Аммане в связи с 700-летием со дня смерти Ибн ал-Нафиса, в которой принимал участие В.В.Наумкин, подчеркивалось, что в эпоху всеобщего поклонения Галену только ал-Багдади и Ибн ал-Нафис осмеливались критиковать этого великого ученого, подвергать сомнению некоторые его выводы и призывать к конкретному исследованию и проверке всех приводимым им данных.

Заниматься анатомией в ту эпоху арабскому врачу было непросто: религиозные ортодоксы легко могли обвинить его в куфре - безбожии, еретичестве или ширке - посягательстве на всемогущество Всевышнего. Защитой от таких обвинений могла стать религиозная образованность ученого, причем ал-Багдади с увлечением занимался кораническими науками и мусульманским правом не только с этой целью, но и потому, что хотел стать универсально образованным человеком и имел неистребимый интерес ко всем наукам. Во время своего пребывания в Каире 'Абд ал-Латиф, как сообщают его биографы, до полудня преподавал в мусульманском университете ал-Азхар, затем до 16 часов занимался медициной со своими учениками и после этого вновь возвращался в аль-Азхар, продолжая учить кораническим наукам и праву. Правда, глубокие познания в этих науках и преподавательские заслуги не избавили его от нападок мракобесов, считавших его медицинскую и естествоиспытательскую практику не совместимой с исламом.

В «Книге уведомления» ал-Багдади предстает перед нами как ученый, хорошо разбирающийся далеко не только в медицине или религиозных науках. Его точные описания (хотя далеко не всегда полные) строительного искусства египтян, инкубационного дела, способов приготовления пищи, технологии измерения уровня подъема Нила, животного мира Египта и т.п. говорят о его исключительной наблюдательности, добросовестности, глубоком понимании описываемого им того или иного явления.

Интересно описание инкубации домашней птицы в средневековом Египте. Владение этим искусством, вероятно, было унаследовано от древних египтян, ведь оно появилось впервые в фараонском Египте и упоминание о нем можно найти у Аристотеля[15]. Египет был не единственной цивилизацией древности, открывшей инкубацию домашней птицы: она была известна также в Китае, где с ее помощью (хотя и по несколько иной технологии) получали утят, и в Индии[16].