Тайны великих женщин

В основном все биографы Дуровой опираются на ее «Записки» — самый полный источник о ее жизни. Но Надежда в своей автобиографии дважды погрешила против истины. Во-первых, сместила дату рождения, во-вторых, не упомянула об одном важном факте своей биографии. Сама себя она называла девицей, а между тем в восемнадцать лет ее выдали замуж за местного чиновника Чернова. Она родила сына Ивана и прожила с ним еще два года, а потом вернулась к отцу. Что стало с ее сыном, как она общалась с мужем — нам неизвестно.

Так что к тому времени, когда она решилась бежать в действующую армию, было ей 23 года, и была она рожавшей женщиной.

Скорее всего, замалчивание этих фактов ее биографии связано с тем, что Надежда позже всегда стремилась идентифицировать себя с мужчиной, а все женское в себе отрицала. По сути, это первое открытое проявление в российском обществе женщины-транссексуала.

Но вернемся к нашей Надежде.

Решение покинуть отца пришло к ней, когда в Сарапул прибыл казачий полк, с офицерами которого отец очень сдружился (мать еще была жива). И хотя он постоянно звал дочку на верховые прогулки, желая похвастаться перед новыми приятелями ее мастерством наездницы, Надя постоянно отказывалась. Она почти не появлялась в доме, чаще сидела у себя в комнате, а когда выходила в платье, то сильно румянилась и белилась что, вообще-то, было ей совсем не свойственно.

Новая жизнь под мужским именем

Полк выступал в поход 15 сентября, и первая серьезная остановка должна была быть верстах в 40 от усадьбы. Через два дня, в день своего рождения, Надежда окончательно решилась начать другую жизнь под мужским именем — о чем мечтала, кажется, всю свою жизнь. У нее было много подарков в этот день: мать подарила золотую цепочку, младший брат — свои золотые часики, отец — триста рублей и красивое седло… Но самый большой подарок она преподносила себе сама. Перед сном мать попрощалась с ней ласковее обычного и даже поцеловала, так что растроганная Надя ушла к себе в слезах.

Потом зашел отец пожелать спокойной ночи. Он заметил, что она бледна и дрожит, и сказал, чтобы непременно велела протопить горницу и теплее укуталась. Еле сдерживаясь, Надя поцеловала ему руки, а он, растроганный, потрепал ее по щеке и сказал: «Хорошая дочь». После того как он вышел, Надежда кинулась на пол и поцеловала то место, где только что стояли его ноги. Поплакала. Поднялась, обрезала волосы. Надела казачью форму, затянулась кушаком, натянула папаху и долго смотрела на себя в зеркало, размышляя. можно ли принять теперь ее за мужчину.

Но тут она услышала, как всхрапнул Алкид, и поняла, что конюх Ефим, по уговору, уже приготовил ей коня на заднем дворе.

Она взяла свое женское платье и капор и, проехав немного, сложила их в беспорядке на берегу Камы — чтобы отцу было что говорить людям и нс стыдится. Утонула, вот и все.　

Всю ночь — то галопом, то шагом — летела она под　лунным сиянием через лес к стоянке казаков и была　счастлива, как, наверное, никогда в жизни. Менялась ее судьба…

Едва забрезжил рассвет, как она была у стоянки. Докладывая о себе офицерам, она впервые сказала о себе в мужском роде: «Я приехал». Историю она выдумала неубедительную, так как всегда по характеру своему говорила правду. Просила зачислить ее к казакам на время, пока не подойдут к регулярной армии, там, мол, ее, может, и примут в какую-нибудь часть.

А на войну — «Александр Васильевич Соколов» пошел без ведома отца и документов, поэтому и не приписан еще ни к какой части.

Слушавший ее полковник было задумался, но дело решил старый есаул, сказавший: «Возьмем ею, ваше благородие, он далеко отъехал, еще в беду попадет». Так и решили. Соколову определили место в строю, а полковник приказал обедать и квартировать с ним вместе.

Поход длился около месяца, причем Надя сначала неумело, а потом все более ловко сама седлала коня и водила его на водопой.

Когда полк после маневров распустили по домам, Надежда решила пробираться к армии в одиночку, но полковник, полюбивший своего нового ординарца, предложил погостить у него дома до начала нового похода.

Ах, как же потом жалела Надя о своем решении — жена полковника не давала ей прохода, подначивая ее: «А вы и вправду мужчина? Ой, а кожа у вас нежная, как у девицы и борода пока не растет. Вот горничная мои думаем, что вы точно как девица», — хихикала полковничиха, а Надежда покрывалась холодным потом, краснела и что-то невнятно бормотала. Она старалась меньше находиться в усадьбе и целыми днями скакала по донским степям.

Но вскоре полковник объявил ей, что получил Атаманский полк и направление в Гродненскую губернию (там стояли части регулярной армии, куда так рвалась Надя) — завтра на рассвете в дорогу.

В Гродно Надя распрощалась с добрым полковником. и через неделю ее с радостью зачислили в коннопольский уланский полк как «дворянского сына Соколова Александра Васильевича». В сражениях они потеряли множество людей, и им срочно нужно было пополнение.