Тайны волхвов. В поисках предания веков

Однако подобное счастливое состояние их дел не могло длиться вечно. Золотой век халифата завершался, и империя, которой правили аль-Мансур, ар-Рашид и аль-Мамун, стала распадаться. Багдадские халифы уступили власть правителям провинций и турецким полководцам, которые были их номинальными вассалами. С возвышением бувайхидов в качестве «дворцовых мэров» халифы стали лишь теневыми первоосвященниками. Со временем религиозные ортодоксы набирались сил за счет подавления более либеральных течений в мусульманстве, позволявших процветать таким группам, как сабиняне. Указанный процесс ускорился, когда по «приглашению» халифа в 1055 году Багдадом завладели сельджуки, а их лидер Тогрул-бек стал султаном Востока и Запада. К несчастью для сабинян, сельджуки, будучи поборниками суннитской ортодоксии, косо смотрели на философов-последователей Гермаса.

К тому времени на арабский были переведены многие из трудов «Герметик», но в Багдаде или самом Харране оставались, похоже, немногие сабиняне, которые еще понимали греческий и хранил^ тексты в оригинале. Опасаясь преследования, или из-за него, они стали перебираться на запад, в Константинополь. Там происходило нечто вроде возрождения платонизма, которое возглавлял великий учитель, а позже и премьер-министр Михаил Пселл. Каким-то образом, то ли через прямые, то ли через косвенные контакты с этими сабинянами-беженцами, в его руки попал сборник «Герматик». Скопировав его, Пселл снова пустил его в оборот, снабдив собственными примечаниями. Минуют еще четыре столетия, и «Герметики» вновь привлекут к себе большое внимание на этот раз в Италии.

ГЕРМЕС ТРИЗМЕГИСТ

И ФЛОРЕНТИЙСКИЙ РЕНЕССАНС

Величайшим и, пожалуй, самым драматичным событием всего пятнадцатого столетия, по крайней мере для христианского Запада, был захват Константинополя турками в 1453 году. Сегодня нам трудно оценить, насколько важным было это событие, а для сравнения упомянем захват Тибета китайцами в 1950 году. Византийская империя переживала на протяжении столетий смертельный упадок. После поражения имперских армий при Манзикерте в 1071 году папе римскому была направлена просьба об оказании Западом поддержки Византии перед лицом турецкой угрозы. Организованные в результате крестовые походы, хоть и далекие от идеала с точки зрения Восточной империи, сняли в какой-то степени немедленное давление. Однако к 1453 году давно перестали существовать государства и армии крестоносцев, а Святая земля вернулась в лоно ислама. Сам Константинополь был лишь бледной тенью своего бывшего величия и окружен со всех сторон враждебными силами. Лишившись своей империи, на которой зиждились его богатство и сила, Константинополь как христианский город шел к своему неминуемому концу. Осада длилась несколько недель, и ее завершение было жестоким. Город был отдан на разграбление на обычные три дня, после которых даже султан-захватчик заплакал, сказав: «Какой город мы отдали на разграбление и разрушение!» Из церквей было украдено все золото, и — как часто происходит в подобных случаях — целые библиотеки с бесценными книгами были преданы огню. Большинство из пятидесяти тысяч выживших греков было обращено в рабство, хотя султан и освободил кое-кого из них, а какое-то число сумело бежать на Запад. Немалое число из этих вынужденных эмигрантов осело во Флоренции, где их приняли с радостью. Не ясно, каким образом «Корпус Герметикум» пережил эту катастрофу — возможно, его вывезли из города еще до начала осады. Как бы то ни было, бесценный сборник трудов Гермеса нашел убежище на Западе.

В 1460 году греческий монах фра Лионардо дель Пистоя был послан герцогом Флорентийским Козимо Медичи в Македонию. Козимо давно собирал работы греческих философов вроде Платона, и до него, по-видимому, дошел слух о том, что на черном рынке предлагают некую интересную рукопись подобного рода. Пистоя был послан заполучить ее. И он вернулся с тем, что флорентийцы посчитали невероятно ценным сокровищем: полным греческим текстом «Корпус Герметикум». Не умея читать на греческом языке и сознавая, что ему недолго осталось жить, Козимо немедленно приказал своему главному переводчику Марсилио Фичино отложить сочинения Платона, над которыми он работал, и заняться привезенными текстами.