Тайны Востока

Октавиан уверял царицу в своей благожелательности и, как он полагал, убедил ее отречься от всех прав. Однако влюбленный в царицу римский офицер Корнелий Долабелла раскрыл ей планы Октавиана, намеревавшегося перевезти Клеопатру в Рим вместе с детьми. Цезарион был в любом случае обречен, и Клеопатра наконец-то решилась последовать за своими великими возлюбленными.

После посещения могилы Антония она вернулась в усыпальницу и приняла ванну. К обеду к усыпальнице пришел крестьянин с корзинкой со свежими фигами для царицы. Стражник проводил его к Клеопатре, и при виде крестьянина та произнесла весьма странную для непосвященных фразу: «А, вот и она!»

Оставшись одна, Клеопатра сунула руку в корзину, где находилась принесенная по ее просьбе ядовитая змея. Неизвестно, так ли это было на самом деле, поскольку некоторые историки и по сей день утверждают, что Клеопатра выпила яд, приготовленный по ее просьбе лекарем…

Конечно, Октавиан был очень недоволен и решил отомстить мертвой Клеопатре весьма жестоким способом. По его приказу были убиты сыновья царицы, а ее дочь с позором провели по Риму, а потом выдали замуж за мавританского царя.

Что же касается самой Клеопатры, которая, казалось бы, навечно воссоединилась с Антонием в своей пышной усыпальнице, то после землетрясения волны моря навсегда поглотили ее, оставив нам только легенды о ней и ее неразгаданные тайны…

РОКСОЛАНА, НЕВОЛЬНИЦА, СТАВШАЯ СУЛТАНШЕЙ

Великий визирь Ибрагим видел в своей жизни много женщин; в этом и не было ничего удивительного, ведь в Стамбул их везли со всего мира. Но когда перед ним предстала во всей красе своей молодости привезенная ему известным торговецем живым товаром Синам-агой эта ослепительная блондинка с зелеными, как два малахита, глазами, он даже не стал раздевать ее и сразу же уплатил затребованную работорговцем сумму. Так будущая султанша стала наложницей…

Настенька Лисовская родилась в Рогатине, недалеко от Львова, и унаследовала в своем характере неистовость отца и легкий нрав матери. Когда ей было всего двенадцать лет, ее мать увели татары, и она осталась одна с вечно пьяным и грозящим всем карами за совершенные ими грехи отцом. А затем наступила ее очередь, и она очутилась на невольничьем рынке в Кафе, где ее и купил тот самый Синам-ага, который уступил ее великому визирю.

Конечно, Ибрагим возжелал ее, для этого, собственно, и покупал. Но насмешливая девушка повела себя с ним так, что он даже не осмелился дотронуться до нее. А потом… через валиде-ханум* предложил в подарок султану. Напоследок все-таки не удержался и, когда евнухи султана раздели его непокорную Рушен, как он стал называть Настю, вошел-таки в комнату и взглянул на прекрасное тело. И ни он сам, ни Настя, ни с трудом раздевшие ее евнухи не могли даже и предположить, что этот взгляд будет стоить ему жизни…

Многое почерпнула Настя из тайной науки гарема. Умела ласкать, читать стихи, петь… Оставалось только понравиться султану. А сделать это было труднее трудного, в его саду цвело много прекрасных роз, и заинтересовать его мог только очень необычный цветок. Но однажды случилось то, о чем все это время так мечтала Настя-Рушен. «Похаживая между черкешенками и грузинками, — описывал тот великий для нее день личный биограф Сулеймана Великолепного, — девушками, чья красота в Царьграде считалась классической, султан внезапно остановился перед нежной и милой наложницей. Он опустил взгляд на лицо, поднятое к нему, лицо без жгучей красоты, но с искусительной улыбкой. Зеленые глаза, затененные длинными ресницами, смотрели нанего не только шаловливо, но и дерзко. И он, видевший столько взглядов, полных страсти, муки и унижения, неожиданно поддался этим смеющимся глазам девушки, которую в гареме называли Хуррем (Смешливая). Платочек, легкий, как паутинка, остался на нежном плече той, кого весь мир вскоре назовет Роксоланой…»

Все девушки гарема входили в опочивальню султана с одинаковыми мыслями: понравиться своими ласками и телом и стать первой женой! Ведь только так можно было вырваться из того плена, каким был гарем. Да, девушек там не били, на окнах не было железных решеток, но от этого было не легче. И если султан не обращал внимание на девушку, ее жизнь превращалась в бесконечную пытку и напоминала жизнь привыкшей к высокому небу птицы, которую заперли в золотую клетку…

Трудно сказать, произвела ли впечатление на пресыщенного лаской и красотой султана Настя, но он приказал выделить ей отдельный покой. Прошло какое-то время, и Сулейман снова позвал ее к себе. С тонкой и изящной фигурой, Роксолана пленяла его больше своей живостью, нежели красотой, и в то же время умиротворяла султана очарованием своих манер и стимулировала живостью своего ума. Сулейман явно благоволил к своей новой фаворитке, но это вовсе не означало безоблачного будущего для самой Рокясоланы. Любовь султана в любой момент могла уйти навсегда, словно вода в песок.