Тайны Востока

Львов прекрасно понимал всю бессмысленность этой погони, поскольку казаков прощали сразу же после того, как они приходили с повинной. Он послал Разину милостивую царскую грамоту и начал переговоры. Казаки покаялись и пообещали не только служить царю верой и правдой, но и отдать, если им позволят вернуться на Дон, струги и пушки, отпустить приставших к ним служилых людей и персидских пленных и поделиться добычей. И после учиненного царевыми людьми розыска великий государь «по своему милостивому рассмотрению пожаловал, вместо смерти велел дать им живот и послать в Астрахань, чтоб они вины свои заслуживали».

Перед отправкой Разина на Дон воеводы пожелали получить с него обещанное, но… не тут-то было! Отдать приобретенную саблей добычу было невероятно трудно для казака. К тому же воеводы обнаглели и потребовали отдать им все то, что было с таким трудом привезено из Персии. Разин ответил, что товары их давно раздуванены и отдавать им нечего. А вот пушки отдал.

Ну а дальше случилось то, что, наверное, и должно было случиться. Отведавшие широкого раздолья и богатых дуванов казаки не имели никакой охоты вины свои заслуживать на пути к Пензе, на реке Медведице, они напали на своих провожатых, перебили их и поспешили к своему лихому атаману.

Так кончился персидский поход Разина, вызвавший много разных вопросов. Не так уж Разин был силен, чтобы беспрепятственно выйти в море. Что-что, а свою службу пограничные воеводы знали. Впрочем, возможно, Разин пообещал астраханским воеводам хорошие подарки, или, выражаясь своевременным языком, взятку в особо крупных размерах, и те, забыв о долге перед государем, совершенно сознательно выпустили российского разбойника номер один на широкий морской простор, который в данном случае мало чем отличался от обыкновенной большой дороги.

Не исключено, что его поход был совершен с ведома самого государя, который хотел таким образом проверить персидского шаха «на слабость». Все эти вопросы остались без ответов…

СТРАСТИ ПАВЛА I ПО ИНДИИ

Павел I был и остается самым загадочным российским императором, и по сей день вызывающим самые разноречивые оценки историков. В советское время образ Павла был карикатурным и необъективным. Иллюстрацией полнейшего непонимания эпохи одного из самых загадочных и интересных русских царей является фильм «Александр Суворов», в котором в противовес «отцу солдатам» Суворову выставлен слепой поклонник муштры и барабана Павел.

А ведь это был тот самый Павел I, которого А. С. Пушкин называл «романтическим императором», «врагом коварства и невежд» и собирался написать историю его царствования. Л. Н. Толстой определял характер самого загадочного российского императора как «благородный и рыцарский». «Я нашел своего исторического героя, — писал он в одном из своих писем Бартеневу. — И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю».

То, что к жизни Павла проявляли самый неподдельный интерес два гения российской культуры, перевешивает все те домыслы, которые ходили о Павле при жизни и после смерти. Если попытаться определить состояние Павла I в годы его жизни, то как нельзя лучше для этого подходит определение, данное ему знаменитым русским историком Ключевским: «нравственная лихорадка». И впадал он в нее отнюдь не из-за слабости характера. Отнюдь!

«Все усилия его ума, — писал Ключевский, — обратились на досужую критику того, что делалось в России». Одного этого было вполне достаточно, чтобы свести с ума самого здорового человека. Тем не менее Павел постоянно размышлял о будущем России, и именно эти тревожные и постоянные размышления и привели его к той самой «нравственной лихорадке», о которой говорил Ключевский.

О безумии Павла заговорили уже при его жизни, а в начале XX столетия вопрос о душевной болезни Павла стал предметом исследования двух видных психиатров. И некто П. И. Ковалевский сделал вывод, что Павел I принадлежал к дегенератам второй степени, склонным к душевной болезни в форме мании преследования. На чем основывался сей далеко не самый почтенный и вряд ли такой уж ученый муж? В основном на знаменитых «павловских анекдотах», которым не было числа.

Ну а в качестве неоспоримого доказательства безумия царя некоторые историки и медики ссылаются в первую очередь на его якобы совершенно «бредовый» план покорения Индии и посылку туда войска Донского. При этом они почему-то забывают (а вернее, просто не знают), что франко-русский план покорения Индии был одобрен самим Наполеоном, которого можно было заподозрить в чем угодно, но только не в безумии.

Как же все было на самом деле, и почему Павел I с такой охотой послал своих казаков на берега Инда?