Читаем Тайны Востока полностью

Она началась на легендарных копях Голконды в Индии, где раб-туземец по имени Рабас нашел крупный камень редкой красоты. Он сразу же понял, что, обладая таким алмазом, сможет обеспечить себе будущее. Оставалось только вынести камень с карьера, что было практически невозможно. Рабов тщательно обыскивали и любого, кто посягал на собственность хозяина, убивали, а тело несчастного выбрасывали в джунгли на съедение гиенам и шакалам.

Рабаса подобная участь не прельщала, и он решил спрятать камень в… собственном теле. Что тоже оказалось делом нелегким, поскольку найденное сокровище было размером со спичечный коробок. Тем не менее Рабас сумел его спрятать в глубокой ране на бедре, которое он рассек острым ножом. Через несколько дней рана начала гноиться, и Рабас попросил надсмотрщика разрешить ему сходить к расположенному неподалеку святому источнику и залечить рану с помощью целебной воды.

На счастье Рабаса, надсмотрщик лишь скользнул брезгливым взглядом по пропитанной гноем повязке, от которой шел дурной запах, и, поморщившись, взглянул на одного их охранников.

— Проводи!

Даже и не подумав мыть рану, Рабас изо всех сил ударил не ожидавшего ничего подобного охранника по голове толстой палкой и бросился в джунгли. Через минуту охранник пришел в себя и поднял тревогу, и на поиски Рабаса отправился целый отряд. Однако его так и не нашли. Рабас все рассчитал правильно — зная что его будут искать, бежал перед самым заходом солнца. А искать даже самый дорогой алмаз в мире в ночных джунглях, где резвились тигры и пантеры, желающих не было.

После двухнедельных скитаний по джунглям Рабас добрался до реки Кришны, в устье которой лежал Мадрас, крупный портовый город, в котором было полно купцов и богатых иностранцев, способных дать хорошую цену за камень. Однако он настолько устал, что был уже не в силах добраться по реке до города и был вынужден искать сообщника. Рана нагноилась еще больше, Рабас очень ослаб и нуждался в помощи врача, поскольку в любую минуту могло начаться заражение крови.

Платить ему было нечем, и Рабас рассказал об алмазе матросу небольшого суденышка и в счет будущих прибылей попросил доставить его в Мадрас. Конечно, тот согласился. Но на середине реки не выдержал искушения и ударом весла убил Рабаса. Благополучно прибыв в Мадрас, он по бросовой цене отдал доставшееся ему сокровище одному из торговцев и отправился в таверну обмыть сделку. Вырученые деньги не пошли ему впрок. Трудно сказать, замучила ли матроса совесть или он допился до белой горячки, но через полгода он повесился.

Что же касается алмаза, он к этому времени оказался у английского губернатора форта Святого Георга в Мадрасе Вильяма Питта. Хорошо понимая, владельцем какого сокровища он стал, тот приказал огранить камень и стал обладателем совершенного бриллианта чистой воды размером 30ґ29ґ19 мм. Уже тогда «Питт», как стали по имени его хозяина называть алмаз, вошел в списки сокровищ мирового класса.

Трудно сказать, каким образом, но история алмаза стала известна Вильяму, и, как человека суеверного, его очень страшило зловещее прошлое его сокровища. Он прекрасно понимал, что желающих обладать таким редким камнем будет все больше с каждым днем и рано или поздно владельца обязательно убьют. Но в то же время ему было несказанно жаль расставаться с драгоценным камнем. В конце концов страх за жизнь пересилил, Питт вступил в долгий и трудный торг и в конце концов продал алмаз регенту Франции герцогу Орлеанскому, который уплатил за камень в тысячу раз больше, нежели за него платил сам Питт. И, забегая вперед, скажем, что в 1791 году международная комиссия ювелиров оценила алмаз в 12 миллионов франков, что было в четыре с половиной тысячи раза больше того, что в свое время за него получил убийца Рабаса.

Так «Питт», или, как его стали теперь называть, «Регент», стал собственностью французской королевской династии. Он украшал корону короля-солнца Людовика XIV, затем чернильницу Людовика XVI. Во время Великой французской революции «Регент» исчез из Тюильрийского замка вместе с другими ценностями. Новое правительство арестовало всех ювелиров столицы Франции и усиленно искало пропавшую реликвию. И дело было не только в художественной ценности алмаза революционная Франция очень нуждалась в средствах и с помощью только одного «Регента» могла одеть и вооружить целую армию.

Но все было напрасно. Алмаз как в воду канул. Полиция принялась за воров, и в конце концов похититель «Регента» не выдержал напряжения и подкинул алмаз в один из полицейских участков. Алмаз заложили находившемуся во Франции русскому купцу Г. Н. Трескову. Однако даже те огромные деньги, которые Директория получила под залог, не смогли спасти положения. Слишком уж слабыми правителями оказались директора, и не случайно один из них по имени Баррас заметил: «Стране нужна одна голова и одна сабля!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное