Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

«В семидесятые-восьмидесятые годы во многих семьях стало трендом создавать из собственных детей знаменитостей и вундеркиндов. Природные способности ребенка нещадно эксплуатировались, с ускорением нарезая обороты, “пока не началось”, точнее пока не закончилось… детство. Подросток был уже никому не интересен и, выжав из него последние капли таланта, заработав на нем собственную славу родителя вундеркинда, его, как отработанный материал, отбрасывали в сторону, забытого, истерзанного и никому не нужного. Ребенок гибок, он может принять эту “лепку” за игру, постепенно увлекаясь и втягиваясь, переводя ее в повседневность. Для детей нет понятия “понарошку”, они все видят и понимают так, как им это представляется.

Искусственное “возведение” родителями детей в степень вундеркинда заставляет маленького человека уверовать в собственную непревзойденность и гениальность. У детей отсутствует сравнительная шкала и представление о критике. Они верят тому, что им сказали, особенно если это прозвучало от взрослых, которые являются их близкими. В случае с Никой такое абстрагирование от повседневности спровоцировали ее близкие. Взрослые сконструировали, как им самим это представлялось и на их взгляд достоверный, сценарий Никиной жизни».

Не могу не согласиться насчет сценария, но с некоторой натяжкой, ибо на самом деле все обстояло значительно сложнее. Постараюсь объяснить свою точку зрения. Все, что происходило в семье Ники в течение двух десятилетий с 1967-го по 1987 год, носило не случайный характер, а было проектом Людмилы Владимировны Карповой, которая, проявив способности менеджера, опередила свое время. Первый ее проект назывался «Майя Никаноркина» и предполагал переезд дочери в Москву, обустройство ее там, получение высшего образования, вращение в столичной литературной среде и удачное замужество. Последовательность действий вполне логична, но Карпова, вопреки логике, начала с последних двух пунктов, сведя только что закончившую девятый класс Майю с Андреем Вознесенским. Сделать это было несложно, ибо Майя была очень красива, а уроки обольщения она усвоила от матери, которая сама имела связь с известным поэтом.

Все остальные пункты проекта помогла выполнить Луговская, которая пригласила Майю в Москву, поселила ее у себя в писательском доме, устроила на подготовительные курсы в архитектурный институт и оплатила их. Чего, казалось бы, больше? Проект обещал быть успешным. Благодаря все той же Луговской Майя быстро стала своим человеком в московской тусовке. Так длилось три года, пока Луговская, которая сделала для Майи больше, чем кто-либо, не поймала ее на обмане и других неблаговидных поступках (у нее стали исчезать антикварные вещи, в частности браслеты) и не отправила обратно в Ялту. В 10-й класс Майя учиться не пошла, оставшись без среднего образования.

Первый проект Карповой потерпел фиаско, хотя замысел ее был далеко идущим и реальным. Вот только Людмила Владимировна переоценила возможности исполнительницы этого замысла. Майю подвели не только природная лень и склонность к обману, но и то, что с ней, по словам Загудаевой, никто не занимался. «Люда жила своей жизнью, – говорит Лера Борисовна, – а Майя была брошена, как впоследствии Ника. Но в отличие от нее Майя занималась самообразованием, хорошо знала английский язык».

Прошло семь лет, и, когда у трехлетней Ники прорвались первые стихотворные строчки, у Карповой возник второй проект, который получил название «Ника Турбина» и предполагал достижение девочкой поэтических побед, известности и, главное, материальных благ. Все, что делали Карпова и Майя для достижения этой цели, описано в части III книги. Надо сказать, что второй проект Карповой в целом оказался весьма успешным, даже превзошел все ожидания, во многом благодаря Людмиле Владимировне, которая выступала здесь не только в роли идеолога, но и, поскольку все происходило в Ялте, контролировала действия Майи, а в поездках в Италию и Америку была непосредственным исполнителем своих замыслов.

Проект длился почти десять лет и не ограничился бы этим сроком, если бы родные Ники естественному вызреванию ее таланта не предпочли форсирование событий, что надломило девочку, а затем и вовсе заглушило ее поэтический голос. Главной же ошибкой, ставшей в итоге трагедией их дома, было то, что Ника повторила участь Майи, которую Карпова отпустила в Москву, и это ничего ей не дало. Прошло два десятилетия и, пытаясь снова войти в одну и ту же реку, отпускают в Москву Нику. Чем это закончилось, известно всем.