Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

Вообще значение чего бы то ни было определяется контекстом и средой, а не тем, кому какая часть принадлежит, и даже не самим автором. Как говорил Гегель, части есть только у трупа. Виттгенштейн: “Значение есть употребление”. Вот пример, который любят использовать в так называемой теории повседневных практик: архитектор замыслил здание конкретным образом, а люди используют и обживают его совсем по-другому – и тогда кто в результате “автор” реального здания (то есть “употребляемого”, используемого, а не на бумаге в проекте) – архитектор или жильцы и посетители? Маяковский, не стесняясь, просил у Асеева “подарить строчку”, но ведь значение строчки определяется контекстом всего стихотворения. Чья эта строчка в итоге – Асеева или Маяковского? Бессмысленный вопрос. Тот же принцип применим ко всему подряд: строчке, идее, фрагменту, направлению мысли и т. п. Коллективное творчество в культуре стало нормой давным-давно. Поэтические и прочие творческие кружки, как минимум с 19 века, обмениваются идеями и строительными элементами своих произведений, как бактерии обмениваются генным материалом. А в науке индивидуальное творчество – скорее исключительная редкость: там сплошь заимствования, школы, традиции, продолжения. В западной гуманитарной литературе считается нормой 90 % сочинения посвятить простому пересказу сочинений, на которых основано исследование, и лишь 10 % – собственной идее. Но это же не делает итоговое произведение “принадлежащим на 90 %” учителям автора. Не говоря уже о политике, где авторства нет как такового, все присваивают всё и отовсюду, а по сути лишь расставляют акценты по-своему.

Вы можете возразить, мол, речь о конкретных произведениях, а не об идеях, а у стихотворения есть конкретный автор. Я считаю, что нет никакой разницы, и у стихотворения ровно так же может не быть одного автора, как и у идеи. Потому что провести границу между зарождением творческого замысла, самим замыслом, идеей, ее словесным выражением, оформлением в художественной форме, финальным произведением и т. п. никто не в силах обоснованно. Кто и как эту границу будет проводить? А ведь на каждой стадии так или иначе участвуют другие люди. И чем насыщеннее и разнообразнее окружающая творческая среда, тем плотнее они участвуют.