Тайны Звенящих холмов

– Ну, чадо? Поедешь с Рагдаем, Ацуром и челядью, без мамок? – умиляясь и выпуская сына, спросил Стовов, и все утихли, как в ожидании пророчества.

Часлав ещё раз поглядел на Рагдая, на Ацура и, поджав губы, покрутил головой, словно пробуя, крепко ли она сидит на плечах. Потом звонко сказал:

– А мамки противные. Не хочу их. Кудахчут всё и молоком с мёдом опаивают.

Толпа радостно расхохоталась, копья поднялись вверх, мечи, напротив, опали к земле.

– Вот. Он согласен, – невозмутимо заключил князь.

Рагдай только рукой махнул:

– Ладно, хитрец. Будь по-твоему. Только со мной пойдёт Креп, чудин твой Семик, Ломонос и те двое варягов, Вишена Стреблянин и Эйнар Рось. А сейчас я должен найти их и упредить Гуттбранна. И клянусь небом, если ты воспрепятствуешь, я буду биться до конца.

Стовов быстро, выразительно взглянул на Ацура, и тот понимающе кивнул, выставляя ладони успокаивающим жестом.

– Рагдай, поклянись всеми богами, что это будет так. – Стовов приблизился к кудеснику, морщась от оглушительного рявканья Лютока.

– Клянусь всеми богами, – ответил Рагдай, а потом добавил: – Только ты дай слово, что не будешь с товаринов, проходящих по Вожне, брать больше четверти гривны с ладьи.

– Хорошо, клянусь своим мечом и милостью Перуна, – торжественно изрёк князь. – А теперь торопись. Гуттбранн скоро будет у кургана и там отыщет твоих варягов. Он убьёт их. Ацур с воями сопроводит тебя. Так. На всякий случай.

– Пошлите кого-нибудь в Дорогобуж, вслед гонцам. Скажите Оре, что всё улажено и чтоб не трогался с места, – крикнул Рагдай в толпу стреблян, которые уже начали расходиться к своим делам.

– Всех этих сыроедов надо вытолкать из Стовграда, как только будут закончены срубы, – проворчал себе под нос Стовов, следя за тем, как Рагдай усаживается в седло, как влезают на коней трое дружинников в полном вооружении, а Ацур напоследок пеняет на что-то одной из мамок.

Когда уже полетели из-под копыт шмотки мокрой глины двора, перемешанные с короткой соломой, князь крикнул Рагдаю:

– А почему не больше четверти гривны с ладьи?

– Потому что тогда из Просуни, как-то ночью, стребляне скрытно спустятся на плотах и вырежут да пожгут Стовград. Это их река, – не останавливаясь, крикнул в ответ Рагдай и скрылся за воротами, утягивая за собой цепочку всадников.

– Мудр, однако. – Князь от души пнул здоровенную сонную свинью, плетущуюся к зловонной луже у другого конца избы, и пошёл досыпать.

Солнце застыло в зените.

Небо из василькового стало водянисто-голубым, с длинными прядями прозрачных облаков, выползающих с северо-запада.

Студёный ветер налетал длинными порывами, ещё не имея сил закрыть лужи ледком, но уже превращая дыхание в пар. Не встречая препятствий, он стремительно пробегал от Волотова болота почти до Моста Русалок, над рядами поваленных с корнем деревьев и прибитой жухлой травой.

Насколько хватало глаз, вывернутые с корнем, кое-где сломанные на пень стволы сплошной засекой лежали, как и упали, кронами от единого центра северной оконечности Волотова болота, где до сих пор, даже в столь солнечный день, стояло сияние и клубилось марево.

Над этим опустошением парил сокол, подставляя крылья встречному ветру, обнимая, братаясь с ним, и за то ветер возносил его неподвижный силуэт под самые облака. Несколько тяжёлых воронов завистливо кружили в отдалении, кувыркаясь иногда, борясь с неподвластным им потоком. Они явно хотели достичь сокола, видимо потревожившего их за трапезой над телом лесного зверя, погибшего под рухнувшим лесом.

После того как бешеный галоп, моментально взмыливший лошадей, был прерван сплошной преградой, а двое дружинников вылетели из сёдел, преодолевая невидимую яму, стало ясно, что дальше двигаться можно только пешими.

Оставили одного из воев с лошадьми.

Почувствовав под ногами воду разлившегося Крапа, Ацур взобрался на корневище мощного вяза и, покрутив головой по сторонам, крикнул:

– Я вижу их. До них несколько полётов стрелы.

– Кого ты видишь? – вскинул к нему лицо Рагдай.

– Их. Гуттбранна. Они идут к кургану с лошадьми. Тащат за собой. – Ацур спрыгнул вниз, как большая, тяжёлая кошка. – С лошадьми они движутся как улитки. Клянусь Одином, к кургану мы доберёмся одновременно.

– Их семь?

– Похоже.

Чем ближе становился курган, тем проще было идти.

Обгоревшие стволы почти не имели сучьев, обломанных или сгоревших.

Определив наконец среди луж и грязной жижи старое русло Журчащего Крапа, они двинулись вдоль него.

– Разрази меня молния, если это не похоже на упражнения на брёвнах, – сказал Ацур на краткой остановке после бесчисленных пригибаний, перелезаний, перепрыгиваний; он, как и все, был чёрным от влажного древесного угля, вымокшим, всклокоченным. – Вон, вон, там слабый дым костра. Если б мои воины развели такой пожар на стоянке, пришиб бы!

К костру у Кавыч-камня, к двум завёрнутым в шкуры и беспробудно спящим фигурам они выбрались на несколько мгновений раньше, чем зазвякало в отдалении оружие людей Гуттбранна и упряжь его коней.