Тайные безумцы Российской империи XVIII века

Утверждения Щербатова не стоит понимать буквально. Вяземский, конечно, не был простаком, а его переписка с императрицей, не только по вопросам Тайной экспедиции, но и по поводу всех его многочисленных обязанностей, свидетельствует о том, что руководящая роль в их взаимоотношениях принадлежала все же Екатерине. Он действительно был усердным исполнителем ее воли и именно поэтому пользовался ее полным доверием. Но быть просто исполнителем было недостаточно. Нужно было знать строй мыслей императрицы, уметь предугадывать ее намерения и решения. Нам неизвестно, читал ли Вяземский сочинения Вольтера и Дидро и был ли он по примеру императрицы убежденным сторонником Просвещения, но уже приведенные выше примеры вынесенных им приговоров, как представляется, свидетельствуют о том, что это был человек рационально мыслящий, усвоивший если не идеи, то, по крайней мере, дух Просвещения. Тот факт, что составлявшиеся им приговоры за редким исключением утверждались императрицей, говорит о том, что аргументация и логика рассуждений Вяземского совпадали с ее образом мысли. Приведенный во второй главе его ответ настоятелю Спасо-Евфимиева монастыря подтверждает характеристику Вяземского как строгого законника, следующего установленным правилам и требующего этого же от других, что, собственно, соответствовало и его основным обязанностям как генерал-прокурора. Показательно, что продержавшийся на своем посту более четверти века Вяземский, действительно контролировавший не только Сенат с его Тайной экспедицией, но и созданную в 1773 году Экспедицию о государственных доходах и все другие сенатские канцелярии и конторы, никогда не попадал под подозрение в коррупции и каких-либо злоупотреблениях. Примечательная черта личности генерал-прокурора обнаруживается в показаниях уже упоминавшегося выше Александра Кирилловича Сытина. Однако содержащиеся в его показаниях сведения не ограничиваются лишь рассказом о его столкновении с генерал-прокурором, но много богаче и потому заслуживают отдельного рассмотрения.

Жизнь и злоключения коллежского асессора Александра Сытина

Родившийся в 1725 или 1726 году Александр Сытин принадлежал к старинному дворянскому роду и был внуком стольника Карпа Евтихиевича Сытина, который в 1690‑х годах был воеводой в Туринске, Мангазее и Туруханске, в начале 1700‑х годов служил по ведомству Адмиралтейства[322], после был ландратором в Москве, скончался в 1719 году и был похоронен в разрушенной в 1938 году церкви Николая Чудотворца в Столпах, что находилась на углу Малого Златоустинского и Армянского переулков. В 2018 году при проведении работ по благоустройству района в сохранившемся фундаменте церкви было обнаружено белокаменное надгробие Карпа Сытина[323]. Примечательно, что при этой же церкви находился фамильный мавзолей Матвеевых, где были похоронены растерзанный стрельцами в 1682 году Артамон Сергеевич Матвеев, его жена Евдокия Гамильтон и их сын Андрей, мемуарист, дипломат и государственный деятель петровского времени. Здесь же была могила и князя Ивана Михайловича Милославского, и именно здесь его гроб был вырыт и по распоряжению Петра I поставлен под плаху заговорщиков по делу Цыклера.

Ил. 8. Церковь Николая Чудотворца в Столпах. Белый город, 1883 год. Из кн.: Москва. Соборы, монастыри и церкви. М.: Типо-лит. И. Н. Кушнерева и К°, 1882–1883. С. 59. ГПИБ

Отец Александра Сытина Кирилл Карпович начал службу драгуном в начальных людях (1701), в 1711 году он был уже капитаном[324], а в 1713 году подполковником, построившим церковь Святой Великомученицы Екатерины в Лукиановой пустыни[325]. Позднее он вышел в отставку и продолжил службу в чине статского советника. В феврале 1732 года он получил назначение вице-губернатором в Иркутск, где должен был сменить на этом посту А. И. Жолобова. Путь в Сибирь был неблизкий, и лишь в октябре того же года Кирилл Карпович с женой и малолетним сыном Александром добрался до Тобольска, а в начале января 1733 года прибыл в Иркутск. Единственное, что он успел сделать на новом посту, — это поругаться со своим предшественником и выгнать его из канцелярии, после чего сразу же заболел и 2 февраля умер. За этим последовали драматические события, в ходе которых Жолобов пытался вернуть свою должность, а воспротивившиеся этому местное духовенство и горожане вознамерились провозгласить вице-губернатором шестилетнего Александра Сытина, причем активную роль в продвижении этой кандидатуры играла его мать[326], о которой сын в своих показаниях сообщает, что она была из польского рода Комовских[327]. Попытка самоуправства иркутчан провалилась, и мать с сыном вынуждены были вернуться в Россию.