Тайные пороки

— Сколько жильцов у вас числится? — спросил Лапочкин хозяйку, остановившуюся у двери в середине коридора.

— Пять семейств, к лету больше объявится.

Буданова открыла ключом из связки запасных дверь в апартаменты мадемуазель Толмазовой. Лапочкин, конвоируемый подростком Митей, вошел в крохотную прихожую, а из нее — в миленькую комнату, служившую одновременно столовой и гостиной. Справа за портьерой виднелась дверь.

— Там — кухонька, совсем крошечная, да умывальная, — пояснила хозяйка. — А слева — вход в спальню.

Лапочкин обогнул круглый стол посреди комнаты.

— Мы предоставляем жилье вместе с мебелью, — пояснила Буданова, — у нас есть горничная, она меняет белье и прибирает раз в неделю. Своим жильцам мы предоставляем все необходимое для быта: в умывальной есть мыло, полотенце, в ватерклозете — специальная бумага. Ну и другие мелочи.

Лапочкин, втягивая носом воздух, подобно охотничьей собаке, выследившей дичь, замер перед голландкой: на жестяном прямоугольнике оттаивали ароматные поленья, приготовленные для топки.

— Дворник приносит со двора, а Митя помогает протопить тем, кто не умеет, — горделиво пояснила Буданова, указав на сына, принявшего у притолоки позу Наполеона.

Но не поленья интересовали Лапочкина. К печи была прислонена кочерга, и на ее ручке вызывающе алел атласный бантик.

Лапочкин с трудом оторвал горящий взор от кочерги и осмотрелся. Столовая кишела подобными бантиками. Алый бантик висел на уголке зеркала, занимавшего межоконный простенок, на ветке фикуса в кадке, на ножке вазы в центре стола, на гнутых спинках стульев. Даже к абажуру был пришпилен бантик.

Лапочкин обошел комнату и задержался у застеленного кружевной салфеткой комода — шесть стеклянных слоников, с крошечными бантиками на шеях, выстроились в ряд.

— Прошу вас, сударыня, присядьте. — Лапочкин выдвинул стул и склонился перед госпожой Будановой.

Та томно опустилась на стул.

— У вас здесь очень мило, — похвалил Лапочкин и вновь закружил по комнате, заглядывая то под стол, то за фикус. — Чудные бантики. Наверное, ваши жильцы в восторге от такого декора. Вот она, женская натура. И недорого, полагаю, а как настроение повышают! И как нарядно.

— Украшение бантиками — не наша услуга, — с сожалением призналась хозяйка, — но я с вами согласна. Можно все квартиры так украсить: здесь — алые, в соседней — желтые, а в других — прочих цветов. Но жильцы, я спрашивала, не хотят.

— Так это сама мадемуазель Толмазова придумала?

— Говорит, там, где она жила прежде, такая комната была. Ей очень нравилась.

— А где она жила?

— В Саратовской губернии, — ответила хозяйка. — Но, надеюсь, Препедигночка вскоре сама вернется…

— Нам следует поговорить до прихода невесты, — перебил Буданову помощник дознавателя. — Вы, сударыня, были правы. Женская интуиция вас не подвела — Ардалион Хрянов убит.

— Как? — Буданова охнула, привстала, снова плюхнулась на стул. — Откуда вы знаете?

— Идет расследование, — Лапочкин понизил голос. — Не отправить ли отсюда вашего сына?

— Боже! Митя! Иди ко мне! — Буданова протянула руки к сыну. — Какое несчастье! Что мы скажем Пупочке?

Подросток с готовностью бросился к маменьке, правильно рассчитав, что при такой дислокации его не попросят удалиться из комнаты.

— Если вы Пупочкой называете мадемуазель Толмазову, — Лапочкин нахмурился и, решив, во избежание истерик, не настаивать на удалении юнца, придал голосу суровость, — то я сам ей сообщу. А пока извольте все рассказать.

— Что ж рассказывать? — Госпожа Буданова приложила одну руку к сердцу, прослушать которое вряд ли можно было через необъятную грудь, а другой обняла свое хмурое чадо. — Девушка спокойная, милая, не вульгарная. Приехала неделю назад из Саратовской губернии. Сняла у нас жилье.

— А почему именно у вас?

— Митя возвращался из гимназии, и к нему подошла барышня с баулом, в руке держала «Петербургский листок» — там мы объявления печатаем. И спросила — где меблированные комнаты Будановой? Митя ее и проводил.

— Документы мадемуазель Толмазовой вы видели?

— Видела, — уверенно заявила Буданова, — в своих руках держала. Отец ее — помещик из небогатых, Илья Толмазов. Приехала в надежде составить удачную брачную партию. Правда, Митя?

— А чем барышня занималась в столице?

— Да она и из дома почти не выходила, — воскликнула Буданова, — сидела безвылазно. Только Ардалион ее и навещал, жених по объявлению. Да еще мои мальчики.

— Какие мальчики?

— Друзья Митины, Пупочка с ними уроки готовила, помогала разобраться в трудных вопросах. Они ведь в последнем классе мучаются.

— Ничего мы не мучаемся, — пробурчал Митя, явно тяготясь объятиями маменьки и не решаясь от них избавиться, — и уроков у нас немного.

— А жених мадемуазель Толмазовой вам нравился?

— Еще бы! — воскликнул Митя. — Такой красавице и нужен супруг серьезный, основательный.

Лапочкин стоял у столика, где действительно лежали и книги, и тетради. Он перебирал тетрадочки, перелистывал учебники и, казалось, целиком погрузился в научные материи.

— А о каком поручике вы говорили, сударыня? — снова заговорил он.