Тайные пороки

— А я так и не видел ни разу блистательную диву, — сказал с неискренним сожалением Лапочкин, углядев из казенного экипажа плакаты на афишных тумбах и на перилах империалов, там аршинными буквами было набрано имя знаменитой Дузе.

— При нашей службе совершенно невозможно оставаться культурным человеком, — поддержал помощника Тернов, — хлопот много, а досуга мало.

— Говорят, Дузе неподражаема в роли камелии, а вот наши писатели ничего равноценного Дюма не создали. Плакать зрителю не над чем.

— Зритель у нас над живыми камелиями может сколько угодно рыдать, — ответил Тернов рассеянно и тут же закричал: — Стой, стой!

Когда сани остановились, он легко соскочил на тротуар и направился к витрине галантерейного магазина, у которой топтались двое мужчин.

— Добрый день, господа, — сказал он со сдержанной радостью, пожимая им руки. — Надеюсь, мы узнаем друг друга?

— Добрый день, господин Тернов, я вас хорошо помню, — растерянно произнес рослый блондин.

— Здравия желаем, — нелюбезно ответил рыжий коротышка с нервно вздрагивающими губами, — продолжаете преследовать журналистов?

Тернов согнал улыбку с лица.

— Господин Шалопаев, господин Лиркин, я вас не преследую. Просто хотел поинтересоваться, как идут дела, не требуется ли помощь?

— Нет-нет, — затряс головой Шалопаев, — мы просто беседуем, случайно встретились.

— У нас идет разговор об искусстве, — резко добавил Лиркин.

— Об искусстве? — Тернов, вскинув брови, повернулся к блондину.

— Да, вот Леонид Леонидович, — забормотал тот, — интересуется, умею ли я петь? Но мне Бог голоса не дал. Вот он и предлагает мне взять уроки вокала у певицы Софии Дымшиц. А я отказываюсь, мне некогда.

— Куда же вы торопитесь? — встрял подоспевший к начальнику Лапочкин.

— И сам не знаю куда, — растерялся Самсон, — столько дел, столько проблем.

— А я-то думал, вы обрадуете меня сообщением о том, что ваш коллега господин Черепанов благополучно нашелся, — сказал Тернов, внимательно следя за выражением лиц журналистов.

Самсон покраснел. Лиркин насупился и настороженно переводил взгляд с одного собеседника на другого.

— А откуда вы знаете, что Фалалей пропал? — спросил Самсон, косясь на Лиркина.

— Даже я этого не знал! — воскликнул музыковед с досадой. — А он мне нужен позарез!

Тернов многозначительно молвил:

— Нам все известно.

Лапочкин выпятил грудь колесом и, хитро улыбаясь, буравил своими глазками из-под кустистых бровей музыкального обозревателя журнала «Флирт».

— Позвольте вопросец, господин Лиркин, — вкрадчиво обратился он к журналисту, — вы вчера были на вечере вагнерианцев?

— А что — это преступление?! — фальцетом выкрикнул музыкальный обозреватель, явно рассчитывая привлечь внимание прохожих. — Был. У меня и свидетель есть: господин Платонов, Иван Федорович, махровый черносотенец.

— Очень хорошо, — Лапочкин расцвел дружелюбной улыбкой, — мы с Павлом Миронычем тоже собирались, да не успели. Дел извините-с, невпроворот. И что — вечер удался?

— Вполне, — процедил Лиркин. — А вы разве в музыке что-нибудь понимаете?

— Так-с, самую малость. — Дружелюбная улыбка сбежала с губ Лапочкина, он вмиг посуровел и спросил в лоб: — Сколько вы заплатили сумасшедшей старухе за газетные лохмотья?

Лиркин побагровел:

— Да вы надо мной издеваетесь! Что вы несете?! Господин Тернов! Оградите меня от гнусных допросов! Я свободный художник и свободный человек!

Тернов сделал выразительный жест, как бы отодвигая скандалиста.

— Вчера в аптеку приходила старуха?

— Старух приходит в аптеку каждый день много. Спросите у сестры, она их считает, — сварливо ответил Лиркин.

— Рваные газеты приносила?

— Что за чушь?! Что за поклеп?! Жить в этой стране невозможно — сплошь и рядом антисемитские домыслы, клевета черносотенная!

— Значит, вы старухе денег за рваные газеты не платили?

В глазах Лиркина пылала нешуточная ненависть, казалось, он готов был своими изнеженными музыкальными руками разорвать служителей закона.

— У вас есть доказательства? Предъявите! Или вы хотите посадить меня в сумасшедший дом?

Изо рта музыковеда вылетали брызги слюны, оседали на рыжей бороде и усах, тут же превращаясь в крохотные льдинки, отдельные капли долетали и до лиц собеседников. Павел Миронович отступил и обратил взор на изумленного Самсона Шалопаева.

— Самсон Васильевич, как вы мне объясните такой простой факт: ваш коллега бесследно исчез. А ни вы, ни господин Лиркин и не думаете его искать?

— Я думал, — Самсон пожал плечами. — Но где же его искать?

— А зачем вам нужен Черепанов? — вступил как ни в чем не бывало Лиркин. — Тоже будете ему дурацкие вопросы задавать? Нос свой совать в замыслы свободной прессы?

Тернов на грубость не прореагировал и сказал, глядя на Лапочкина:

— Странное это дело, исчезновение господина Черепанова. И еще страннее, что госпожа Май совершенно спокойна. А о чем господин Черепанов должен писать в следующий номер журнала?

Последний вопрос, обращенный к Самсону, застал того врасплох.

— Вроде бы о выставке женских гигиенических средств.

Лиркин тихонько захихикал и подмигнул Тернову.

— А вы, Самсон Васильевич, у вас есть тема?