Тайные службы России : структуры, лица, деятельность : учебное пособие

После Октябрьской революции то, что успело предпринять Временное правительство, вновь, как это произошло в феврале 1917 г., было разрушено. Однако в данном случае сработал не принцип революционной целесообразности, а теоретические воззрения большевиков, базировавшиеся на некоторых выводах основоположников их идеологии — К. Маркса и Ф. Энгельса. Последние отмечали, что завоевавшему политическую власть рабочему классу придется, скорее всего, вести оборонительную войну. Ведь классовая борьба не исчезнет после завоевания власти и придется применять меры насилия, чтобы подавить противодействие свергнутых классов.

Революции без контрреволюции быть не может — это усвоил и В. Ленин. Вместе с тем, как и его учителя, глава большевистской партии считал, что после уничтожения старой государственной машины для подавления сопротивления классовых врагов не нужно создавать какие-либо специальные органы, а необходимые оборонительные действия предпримет вооруженный народ и народная милиция. В своей работе «Государство и революция», подготовленной в августе–сентябре 1917 г., глава большевистской партии отмечал, что «…надобность в особой машине для подавления начинает исчезать…народ подавить эксплуататоров может и при очень простой «машине», почти что без «машины», без особого аппарата, простой организацией вооруженных масс…».

Лозунг «всеобщего вооружения народа» был программным требованием всех марксистов. Данное положение было включено даже в программу РСДРП, принятую еще в 1903 г. на Втором съезде партии. Но реальная практика властвования очень быстро «приземлила» большевиков-руководителей. Теоретическая модель «вооруженного народа» в российских условиях того времени оказалась полнейшей абстракцией, которую нельзя воплотить в жизнь в условиях осуществления революции в воюющей России.

Почти на 4 месяца раньше, чем большевики приступили к созданию регулярной Красной армии для защиты от внешнего врага, им пришлось незамедлительно учреждать разного рода комиссии, которым предстояло организовать противодействие врагу внутреннему: погромщикам, саботажникам, бандитам, а главное — контрреволюционерам. А ведь еще 12 октября 1917 г. (по старому стилю), всего за две недели до Октябрьского переворота, в разработанной структуре, образованного при Петроградском Совете Военно-революционного комитета (ПВРК), как органе подготовки и проведения вооруженного восстания, не предусматривалось какого-либо специального аппарата по борьбе с контрреволюцией. Но, тем не менее, уже в двадцатых числах октября в рамках ПВРК была создана Следственная (Военно-следственная) комиссия (СК — ВСК).

Параллельно с Военно-следственной комиссией ВРК в российской столице функционировали еще несколько подобных органов. Исходя из текста постановления Народного комиссариата юстиции от 17 декабря 1917 г., определявшего порядок арестов и иных следственных действий, можно утверждать, что на этот период, т. е. с конца октября и до середины декабря 1917 г. в Петрограде действовали:

1) следственная комиссия при Петроградском Совете Рабочих и Солдатских депутатов;

2) следственные комиссии при районных советах; 3) Следственная комиссия при Революционном трибунале; 4) некие специальные следственные комиссии, включая военно-морскую; 5) Комитет по борьбе с погромами при Центральном Исполнительном Комитете Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов («75-я комната») и 6) Всероссийская ЧК, созданная 7 декабря. Здесь следует отметить, что борьбой с контрреволюционными проявлениями, помимо решения других задач, занимались практически все из перечисленных учреждений.

Кроме указанных выше следственно-розыскных органов, в самом начале декабря 1917 г. Петроградский совет учредил пост «Чрезвычайного военного комиссара по охране Петрограда», о чем было сообщено в газете «Известия ЦИК». Этим комиссаром стал большевик Г. И. Благонравов. Ему предписывалось «уничтожить винные склады, очистить Петроград от хулиганских и контрреволюционных банд, разоружить и арестовать бесчинствующих». Отмечу, что Г. Благонравов имел правовую (обучался на юридическом факультете Московского университета), а плюс к тому еще и военную подготовку (окончил школу прапорщиков) и вполне подходил для исполнения возложенных обязанностей.

Как видим, функционал ряда структур практически совпадал. Параллелизм налицо, а отсюда возникали разного рода недоразумения и инциденты на практике.