Тайные страсти. Книга 2

– Браво, девочка, – усмехнулась Альсира, – ты нравишься мне всё больше и больше. Из тебя, ей-богу, выйдет толк, чего я, к сожалению, пока не могу сказать о Рикардо.

– Какой ещё «толк»? – подозрительно поинтересовалась Пача, принимая бокал из рук Альсиры. – И причём здесь Рикардо?

– Рикардо, действительно, не причём. А то, что я имела в виду, я объясню тебе несколько позже. Ну, за встречу!

Они выпили по глотку, а затем обменялись быстрыми взглядами.

– Да не обидит тебя это сравнение, но ты напоминаешь мне меня саму, какой я была в молодости, – вновь заговорила Альсира. – Ведь и я тоже когда-то была самоуверенной и стеснительной одновременно, и я тоже мечтала стать неотразимой и при этом боялась даже представить себе своё первое свидание наедине с мужчиной… Ты знаешь, – неожиданно спросила Альсира, – почему порядочным женщинам так интересна жизнь шлюх?

Пача растерянно пожала плечами.

– Никогда над этим не задумывалась.

– А зря. Тогда я тебе объясню. Это происходит по той же причине, по какой законопослушные граждане с таким удовольствием следят за уголовной хроникой или детективами, повествующими о жизни воров и убийц. Дело в том, что жизнь одних – я имею в виду шлюх или уголовников – служит как бы острой приправой к скучной и обыденной жизни других, добропорядочных граждан. Ну что интересного происходит в жизни обыкновенной женщины, которая вышла замуж девственницей, нарожала детей, и при этом ни разу не изменила своему мужу? С её точки зрения, жизнь какой-нибудь шлюхи – одно сплошное приключение.

– И что – вы хотите сказать, что порядочные женщины завидуют шлюхам? – недоверчиво спросила Пача, в перерывах между двумя глотками.

– Не буду утверждать, что завидуют, – покачала головой Альсира, – но, порой, когда им хочется испытать каких-то острых ощущений или просто встряхнуться и развеяться, то они или сами начинают вести себя как шлюхи, или – если не столь решительны по натуре, берутся за порнографический роман. Добродетель скучна, поскольку основана на слове «нет», способном воспрепятствовать всему на свете, кроме, разве что, смерти, а порок интересен – ведь слово «да» способно смести любые преграды!

– Зачем вы мне всё это говорите?

– А затем, что я чувствую в тебе именно это неутолённое желание острых ощущений, причём настолько острых, что бедный Рикардо для этого не годится, поскольку кажется тебе слишком обыденным типом. И при этом я прекрасно понимаю все твои страхи и тревоги. Поверь мне, девочка, – в голосе Альсиры вдруг появились какие-то доверительно-материнские интонации, – познать ту сторону жизни, о которой ты всё время думаешь – это вовсе не значит стать развратницей или шлюхой. Давай ещё выпьем по глоточку, а потом я тебе кое-что покажу.

Пача протянула ей свой бокал и Альсира немедленно наполнила его весело искрящимся вином.

«Что со мной происходит? – растерянно подумала Пача. – Что я здесь делаю? Неужели я совсем сошла с ума? Эта мадам того и гляди предложит мне поступить на работу в своё заведение, а я распиваю с ней шампанское и со всем соглашаюсь. Какой бред!»

– Иди сюда, – сказала Альсира, н включила телевизор, стоявший на специальной подставке в углу кабинета. – Сейчас ты увидишь то, чем занимается одна из моих лучших девушек со своим очередным клиентом. Разумеется, что в их комнате установлены скрытые телекамеры, а потому мужчины ни о чём не догадываются. Смелее, ведь ты же наверняка уже смотрела эротические фильмы, а это намного интереснее!

Пача взглянула в экран телевизора и в ту же минуту почувствовала, что начинает краснеть. Какая-то голая девица перегнулась через спинку точно такого же тёмно-красного кресла, которое стояло в кабинете Альсиры, а полуобнажённый, волосатый мужчина в одной рубашке и носках, изо всех сил шлёпал бёдрами по её пышным ягодицам. Девица стонала и кряхтела, мужчина рычал и пыхтел, а кресло елозило по полу, отодвигаясь всё дальше к стене.

И вот в этот-то момент в дверь кабинета постучали, и через мгновение на пороге появился Рикардо. Пача взглянула на него дикими глазами и тут же отвернулась. Альсира спокойно выключила телевизор, выпустила изо рта струю тонкого, сигаретного дыма, и только потом обратилась к сыну.

– Опять пьян? Когда же ты, наконец, протрезвеешь, бездельник?

– Но, мадам, – насмешливо заявил Рикардо, закрывая за собой дверь, – после того сюрприза, который вы мне сегодня устроили, у меня есть законное право не просыхать целую неделю. Что ты здесь делаешь, Пачита? А я тебе звонил, звонил…

Девушка пришла поговорить со мной о жизни, – ответила вместо неё Альсира, видя, что Пача никак не может придти в себя от неожиданности. – А вот зачем, интересно, ввалился ты?

– Примерно за этим же… – начал было говорить Рикардо, но Альсира его проворно перебила:

– Э, нет, твои дела – это твои дела и они меня мало интересуют. Ты уже взрослый мужчина, так что учись разбираться во всём самостоятельно. А если тебе нужно утешение, то вот, попробуй поговорить с Пачей.

– Не собираюсь я его утешать, – сердито буркнула та, отводя глаза.