Тайные страсти. Книга 2

Мария Алехандра кивнула, последний раз взглянула на себя в зеркало – а она была одета в короткую бежевую юбку и такого же цвета пиджак – и они вышли из дома. Оглянувшись по сторонам, Мария Алехандра спустилась к своей новенькой светло-голубой машине, водить которую она научилась совсем недавно, и открыла ключом дверцу. Эулалия ещё ни разу не видела её за рулём и, садясь на переднее сидение, незаметно вздохнула и перекрестилась. Движение на улицах Боготы было весьма интенсивным, а потому поездка с неопытным водителем за рулём представляла собой изрядное испытание нервов его пассажира. Однако Мария Алехандра, хотя и держалась весьма напряжённо – не реагируя на замечания и вздохи Эулалии и внимательно следя за дорогой – вела машину достаточно аккуратно, чётко соблюдая все правила дорожного движения. Так что монахиня вскоре успокоилась и даже преисполнилась гордостью за «свою дорогую девочку», успешно освоившую столь нелёгкое дело.

Они подъехали к церкви как раз в тот момент, когда её покидали последние прихожане, расходившиеся после утренней мессы. Мария Алехандра остановила машину прямо напротив главного входа, так что теперь, чтобы войти в собор, надо было пересечь небольшую площадь не более ста метров длиной.

– Оставайся в машине и жди меня, – сказала Эулалия, – а за чемоданчиком я схожу одна.

– Но почему? – возразила Мария Алехандра. – Ведь я так давно не видела отца Фортунато!

– Этот старый мошенник практически не изменился, так что смотреть на него нечего, – усмехнулась Эулалия. – Тем более, что я только войду и сразу же выйду. Посиди в машине, а то вдруг ещё угонят такую замечательную новую игрушку!

Странное дело! – но они ещё несколько минут спорили между собой на эту тему. Мария Алехандра упорно не хотела оставлять Эулалию одну, а та, в свою очередь, отказывалась от её сопровождения.

Наконец Мария Алехандра вынуждена была уступить и Эулалия, выйдя из машины и перейдя площадь, скрылась в широко распахнутых дверях церкви. Прошло пять минут – всё было нормально, и Мария Алехандра успокоилась настолько, что включила встроенную радиолу и настроила её на какую-то лёгкую эстрадную музыку. Именно из-за этого занятия она и не заметила, как сзади подъехала ещё одна машина, которая остановилась сбоку от входа и под прямым углом к её собственной. Из церкви вышла Эулалия, держа в руках чемоданчик и направляясь к ней.

Дальнейшие события произошли настолько стремительно, что Мария Алехандра закричала лишь тогда, когда всё уже было кончено – а до этого, словно оцепенев, смотрела и не верила своим глазам. Прозвучали два выстрела, и монахиня рухнула на асфальт. К ней стремительно подскочил какой-то человек, подобрал валявшийся чемоданчик и мгновенно сел в машину, которая тут же сорвалась с места.

– Не-е-е-ет!

У Марии Алехандры осёкся голос, и она, захлёбываясь от рыданий, выскочила из машины и побежала к Эулалии. С другой стороны, из церкви, к ней уже бежал отец Фортунато. Они оба упали на колени перед монахиней и у обоих, почти одновременно, вырвался вопль отчаяния – Эулалия ласково смотрела на них открытыми, но уже начинавшими стекленеть глазами. Её монашеское одеяние быстро пропитывалось растекавшейся кровью.

У Марии Алехандры началась истерика и потому отец Фортунато, едва дождавшись приезда полиции, увёл её в ризницу, где дал ей успокоительного, и как мог, попытался утешить, хотя и сам находился в шоке.

– Как это чудовищно, Боже мой, какой ужас! – всё повторяла она, непрерывно кусая губы. – Бедная Эулалия, она словно бы что-то чувствовала, потому что не хотела, чтобы я пошла с ней! Она спасла меня, Фортунато, спасла!

– Да, дочь моя, – кивнул священник, из глаз которого, молча, катились крупные слёзы. – Она действительно что-то чувствовала, потому что приняла меры предосторожности, да вот только сама не убереглась.

– Что ты имеешь в виду? – поразилась Мария Алехандра, вскидывая на него покрасневшие от слёз глаза. Вместо ответа Фортунато полез в какой-то сундучок и извлёк оттуда большую сумку с наплечным ремнём, сделанную из коричневой кожи.

– Что это?

– Здесь находится содержимое того самого чемоданчика, из-за которого убили нашу бедную Эулалию, – и Фортунато вытер мокрое от слёз лицо рукавом своей рясы. – Мы договорились с ней о том, что сразу после вашего отъезда, я отвезу эту сумку в офис сенатора Касаса. Я уже стоял наготове, дожидался, когда вы уедете – и тут услышал выстрелы…

Мария Алехандра была так поражена, что даже перестала плакать.

– Так значит, в том чемоданчике ничего не было?

– Не совсем ничего… так, разные мелочи, и её личный экземпляр Библии, который вряд ли понадобится её убийцам. О, Боже милосердный, почему же ты не… Ох, нет, я чуть было не стал богохульствовать.

– Я возьму эту сумку с собой и сама отвезу её Касасу, – решительно сказала Мария Алехандра, поднимаясь с места. – Что бы теперь не случилось, но я обязательно доведу это дело до конца!