Тайный архив Корсакова. Оккультный детектив

На третьем этаже их встретил короткий сумрачный коридор, упирающийся в строгие тяжелые двери. Перед ними Панин остановился.

– Полиция уже закончила осмотр. Тело доставлено в морг. У вас будет двадцать минут. Затем я пришлю офицера вас проводить, – рублеными фразами объяснил командир эскадрона. Он извлек из кармана ключ и отпер двери в начальственный кабинет. Распахивать их Панин, видимо, почел ниже своего достоинства и проследовал обратно к лестнице.

– Николай… э-э-э… Сергеевич, – окликнул его Корсаков. Полковник застыл, словно статуя жены Лота, не оборачиваясь. – Позвольте вопрос?

Владимир практически слышал скрежет зубов военного. Тот промолчал, но все-таки развернулся к гостям, сохраняя каменное выражение лица.

– У кого еще есть ключ от двери кабинета?

– Он существует только в двух экземплярах, – ответил Панин. – Один у генерала, один у дежурного офицера.

– То есть, чисто теоретически, у кого-то была возможность открыть кабинет Сердецкого?

– Чисто теоретически – была, – ответил полковник, скрывая мимолетную презрительную ухмылку. – Но, прошу, продемонстрируйте, как можно открыть и закрыть дверь, оставив ключ в замочной скважине изнутри?

Владимир чуть склонил голову набок, словно бы разглядывая собеседника, и ответил на усмешку военного своей, не менее мерзкой. Затем он поставил саквояж на пол, прошествовал к полковнику и молча протянул руку ладонью вверх. Панин постарался сохранить бесстрастное выражение, но Постольскому показалось, что на его лице мелькнуло мимолетное удивление. Он все еще не шевелился.

– Позвольте ключ, – вежливо попросил Корсаков. Панин снова достал ключ из кармана и с превеликой осторожностью положил его на протянутую ладонь.

Перед глазами Корсакова привычно мелькнуло видение. Кабинет. Персидский ковер, промокший от крови. Бесформенная, иссеченная груда мяса, бывшая когда-то начальником училища. Владимир приложил усилие, чтобы не вздрогнуть от увиденного – уж точно не перед полковником. Вместо этого он сжал ключ в ладони, четко (откровенно передразнивая Панина) развернулся на каблуках и проследовал к двери. Постольский, уже немного привыкший к его театральным эффектам, с интересом следил за действиями Корсакова. Командир эскадрона сохранял невозмутимость.

Владимир распахнул дверь. В нос ему ударил мерзостный запах крови – кабинет, видимо, не проветривался. Вдохнув ртом и задержав дыхание, Корсаков вставил ключ в замочную скважину изнутри и закрыл дверь обратно. Затем он опустился на корточки перед саквояжем, порылся в нем несколько секунд и извлек небольшую металлическую подкову. Ее он приложил к замочной скважине и аккуратно провернул два раза. Замок щелкнул. Корсаков встал и демонстративным жестом фокусника подергал дверь. Она не поддалась. Затем он повторил манипуляции еще раз, в обратном порядке. Замок снова щелкнул, дверь открылась.

– Et voilà! Магнит, – самодовольно объявил Корсаков. – Трюк старый, но, как видите, эффективный. Не утверждаю, что он применялся в ночь убийства, но, согласитесь, «загадка закрытой комнаты» может иметь вполне разумное объяснение.

Он снова извлек ключ из скважины и бросил полковнику. Тот невозмутимо поймал его одной рукой, развернулся и начал спускаться по лестнице. Корсаков проводил его почти восхищенным взглядом.

– Откровенно говоря, я думал, что ты преувеличиваешь, – вполголоса сказал он Постольскому. – Я был в составе действующей армии, когда воевали с турками, но таких экземпляров мне не попадалось.

– Правда? – удивился Павел. – Не думал, что ты участвовал в боях!

– А я и не участвовал, – помрачнел Владимир. – То, что я тебе сейчас расскажу, не знает никто, кроме моей семьи. Думаю, ты понимаешь, что знатоков оккультных практик хватает не только в нашем отечестве. Среди османов они тоже есть. Мы с отцом и братом сопровождали нашу армию, искали оставленные османами ловушки, делали свои. Одним словом – держали ухо востро. Но однажды нам пришлось начать охоту за одним существом, что оставляло за собой след из истерзанных жертв – турок, болгар, наших солдат. И… В общем, закончилось все плачевно. Мы столкнулись с этой тварью в горах. Уцелели не все. И, что самое странное, я не помню, как это произошло.

– Не помнишь? – удивленно переспросил Павел.

– Будто кусок моей памяти кто-то отрезал, – кивнул Корсаков. – Есть, правда, одна зацепка. В особняке Ридигеров, когда скиталец вышел из зеркала…

– Он попытался коснуться тебя, ведь так? – Павел испытующе взглянул на Владимира.

– Не только, – ответил Корсаков, а потом нехотя добавил: – Мне показалось, что он меня узнал… – Он отвернулся от Постольского и с наигранной бодростью объявил: – Что ж, давай посмотрим, что могла упустить доблестная московская полиция.