Тайный дневник Натальи Гончаровой

Разве Пушкин в своем ослепительном пророчестве не описывает суть души Натальи и не предрекает ее брак с Ланским?

Мой бедный Ленский! изнывая,
Не долго плакала она.
Увы! невеста молодая
Своей печали неверна.
Другой увлек ее вниманье,
Другой успел ее страданье
Любовной лестью усыпить,
Улан умел ее пленить,
Улан любим ее душою…
И вот уж с ним пред алтарем
Она стыдливо под венцом
Стоит с поникшей головою,
С огнем в потупленных очах,
С улыбкой легкой на устах.

Как можно не поразиться последним строкам этого отрывка из «Евгения Онегина»? Какова природа упомянутого загадочного «огня» – это обещание сияющего рассвета нового будущего или же сделанное с дьявольской улыбкой признание безмятежной женщины, осознающей, что сама определила свою судьбу?

Однажды пополудни на рождественских праздниках Наталья делала покупки в магазине игрушек. Каково было ее удивление, когда она увидела императора, который тоже зашел за подарками. Николай, обрадованный встречей, попросил Наталью вернуться ко двору, дабы почтить его своим присутствием. Наталья снова вспомнила дорогу ко дворцу и продолжила играть роль королевы красоты на балах.

Однако она осуждала себя и сожалела, что передала Пушкину свое письмо вечером в канун его дуэли. Не повлияло ли оно на настроение мужа? Пушкин чувствовал, что Наталья ускользает от него: жизнь теряла смысл. Не стала ли дуэль умышленным самоубийством? Наталья винила себя, она предполагала, что Александр сознательно не пожелал стрелять первым. Он стоически ждал пули Дантеса.

* * *

Смерть Александра Пушкина стала скандалом. Среди многочисленных этимологий этого слова – древнееврейского, санскритского, латинского – самым интересным представляется греческая: σκάνδαλον, Skandalon, то есть ловушка, препятствие, о которое спотыкаются.

Княгиня Елена Белосельская-Белозерская и стала тем «камнем преткновения». Это она вынудила Пушкина споткнуться и невольно толкнула его в могилу. И действительно, когда генерал Бенкендорф задался вопросом, должен ли он не подчиниться приказам царя, Елена, неожиданно проявив интерес к разговору, позволила себе заговорить. Она повернулась к своему отчиму и сказала ему с очаровательной лукавой улыбкой:

– Но, отец, это же так просто, пошлите жандармов… но в другую сторону!

Произнеся это как бы в шутку, словно театральную реплику, она и представить себе не могла, что тем самым окончательно решила судьбу Александра Пушкина. Она приговорила его к смерти. Адмирал Нессельроде подхватил на лету эту остроумную мысль и претворил ее в дьявольскую западню, что и повлекло смерть поэта.

Уместно ли и сегодня еще задавать вопрос: «Кто убил Пушкина?»

* * *

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

* * *

Завершая эту литературную фантазию, я с волнением думаю о моем бывшем ученике Илье; он смотрит на меня сквозь пелену слов и слез.

Александр и Илья будут навеки связаны своей трагической судьбой. У них неисчислимо много общего, не говоря уже о скандально драматичной смерти.

Лица Александра и Ильи то накладываются друг на друга, то расходятся в стороны.

Илья, которого смерть скосила в ранней молодости, на многообещающей заре интеллектуальных возможностей, не мог бы даже произнести знаменитую цитату Поля Низана: «Мне было двадцать лет. Я никому не позволю говорить, что это самый счастливый возраст в жизни». Все стало невозможным для того, кто верил в свои мечты.

Александр, убитый в расцвете сил, в апогее славы, исполнил свое желание; его предсказание сбылось: Пушкин бессмертен!

Там, наверху, они продолжают перешучиваться и обмениваться философскими рассуждениями; они по-прежнему разделяют страсть к языку Мольера.

Там, наверху, пьянея от радости и свободы, покоритель сердец и денди, они пребывают в дружеском согласии и единстве.

Список источников

1. Pouchkine A., Eugène Onéguine, trad. Backès J.-L., Paris: Gallimard (Folio Classique), 1996.

2. Pouchkine A., Œuvres Poétiques, 1er volume, publié sous la direction d’E. Etkind, Lausanne: L’Age d’Homme, 1981.