Тайный дневник Натальи Гончаровой

Несмотря на все свои усилия, барон ван Геккерн был достойно отблагодарен. Царь всемилостивейше пожаловал ему «прощальную» табакерку, «золотую с портретом государя императора, бриллиантами украшенную», символ высылки посланников. Император поделился со своим братом, великим князем Михаилом: «Il s’est conduit comme une ignoble canaille[107]». Барон отбыл в Нидерланды, а позже был назначен посланником в Австрию.

Царь осыпал Бенкендорфа почестями и не единожды лично вручал ему знаки отличия за «беспорочную службу».

К концу жизни одряхлевший генерал утерял память; он постоянно забывал собственное имя, так что записал его на клочке бумаги, чтобы вспоминать… Он умер в море, на корабле, во время шторма.

Нессельроде, душа заговора, получил от царя поздравления. Главный застрельщик преследований Пушкина, он не мог скрыть свою радость и удовлетворение. Он совершил историческое деяние и очень надеялся получить от царя достойную награду за дивиденды от достигнутой выгоды. Но ему так и не удалось осуществить свою высшую мечту: стать премьер-министром царя. Тот никогда и подумать не мог, что в момент, когда он попросил адмирала запечатать письмо в секретарской комнате, Нессельроде вложит внутрь другую бумагу с указанием ложного места. Разоблачения можно было не опасаться, поскольку Нессельроде сам навел императора на мысль приказать капитану Ворошилову немедленно по прочтении сжечь конверт и его содержимое.

Великолепный дипломат, он умудрился во время подписания Лондонской конвенции 1840 года, объединившей Великобританию, Австрию, Пруссию и Россию, исключить из нее Францию, отсекая ее от Европы. Шатобриан позже скажет, что это было «дипломатическое Ватерлоо» Франции.

Забавный факт: во время русско-французской войны 1812 года Нессельроде был секретарем генерала Камински!

Дантес был арестован и помещен в Петропавловскую крепость; во время короткого судебного разбирательства он, самодовольный, высокомерный и дерзкий, сумел достаточно убедительными рассуждениями уверить судей в своей невиновности; как ловкому адвокату, ему удалось в умелой защитной речи снять с себя вину и доказать, что он никогда не имел намерения посягнуть на честь Натальи Пушкиной.

И тем не менее его препроводили на границу России. Жадный до денег и славы, он начал блистательную политическую карьеру в Париже: избранный депутатом, а затем самым молодым сенатором Франции, он сделал состояние, основав первую газовую компанию; это был успех карьериста… На самом деле любовные интересы, возможно, вовсе не были для него абсолютным приоритетом.

Он втянул Наталью в химерические отношения, которые привели только к потере иллюзий; он поманил ее выдуманным и ложно романтическим миром; осознавал ли он это? Их роман был всего лишь обманной игрой, в которой каждый изображал любовь и страсть. Узнаем ли мы когда-нибудь правду?

И наконец, если еще остались сомнения в истинном характере Дантеса, следующая история убедительно его продемонстрирует… Когда он узнал, что Пушкину на смертном ложе хватило доброты сказать: «Я все прощаю Дантесу», то сардонически отозвался: «Moi aussi!»[108]

Что до Петра Ланского, человека хитроумного, он вел тонкую игру: с одной стороны, он сумел сблизиться с Дантесом, скрывая от него истинную природу своих чувств к Наталье; с другой стороны, ему удалось воспользоваться мстительностью Идалии, побудив ее устроить то тайное свидание с Дантесом. Это он навел Идалию на мысль послать анонимное письмо Пушкину, уверенный, что оно вызовет у того ярость и желание наказать возлюбленного Натальи. Он предвидел импульсивную реакцию Пушкина. Сослуживец Дантеса по полку, он был отлично осведомлен о том, каким превосходным стрелком из пистолета тот являлся. После смерти Пушкина письмо, которое Ланской послал Наталье, произвело желаемое впечатление: его тон, уважительный, утешительный и в то же время предлагающий защиту, тронул ее. Неожиданно в 1846 году Ланского назначили командующим его собственным кавалергардским полком. В этом чудесном возвышении не обошлось без особой склонности императора к Наталье.