Тайный дневник Верити

И ровно в полночь я вижу отблеск свечи – он заходит в гостиную. Я смеюсь, когда он начинает тихо петь песню, чтобы не разбудить Крю.

– С днем рождения тебя, – шепчет он. Он отрезал один кусок пирога и вставил свечу. – С днем рождения тебя.

Я все еще смеюсь, когда он подходит к дивану и садится рядом со мной – медленно, чтобы не уронить пирог и не загасить свечу.

– С днем рождения, дорогая Лоуэн. С днем рождения тебя.

Мы сидим друг к другу лицом, чтобы я могла загадать желание и задуть свечу, но я не знаю, чего желать. Мне повезло получить великолепную работу. И скоро мне на счет поступит самая крупная сумма денег, что я когда-либо получала. Единственное, чего мне сейчас хочется, но чего я получить не могу – он. Смотрю ему в глаза и задуваю свечу.

– Чего ты пожелала?

– Если расскажу, то не сбудется.

Он улыбается, и по мне, так очень игриво.

– Может, расскажешь, когда сбудется.

Джереми не отдает пирог, а демонстрирует его мне, разламывая вилкой.

– Знаешь секретный ингредиент такого сочного пирога?

Он протягивает мне вилку.

– Нет. Какой?

– Пудинг.

Я отправляю кусочек в рот и улыбаюсь.

– Очень вкусно.

– Пудинг, – повторяет он.

Я смеюсь.

Он держит тарелку, я отламываю еще кусок и предлагаю ему вилку. Он качает головой.

– Я уже попробовал. На кухне.

Не знаю почему, но я жалею, что этого не видела. А еще хочу попробовать вкус шоколада на его губах.

Джереми поднимает руку.

– У тебя глазурь на… – он показывает на мои губы. Я пытаюсь стереть ее, но он качает головой. – Вот здесь, – он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

Я проглатываю кусок пирога.

Его палец задерживается на моей губе. Медлит.

Проклятье. Я не могу дышать.

Он так близко, что у меня все болит, но я не знаю, что можно сделать. Мне хочется бросить вилку, хочется, чтобы он бросил тарелку с пирогом, хочется, чтобы он меня поцеловал. Но это не я здесь связана брачными узами. Я не хочу делать первый шаг, а он не должен делать первый шаг, но меня отчаянно к нему тянет.

Он не бросает тарелку, а протягивает руку и ставит ее на стол. И в этот же момент кладет руку мне на затылок и прижимается губами к моим губам. С каким бы нетерпением я ни ждала этого момента, все происходит совершенно неожиданно.

Я закрываю глаза, бросаю вилку на пол и откидываюсь на ручку дивана. Он следует за мной и залезает сверху, наши губы не размыкаются ни на миг. Я приоткрываю рот, и его язык проникает внутрь. Медленный темп поцелуя длится недолго. Вкусив друг друга, мы словно сходим с ума. Именно так я и представляла поцелуй с Джереми. Радиоактивный, взрывной, зажигательный. Опасный во всех смыслах.

Мы обмениваемся поцелуями со вкусом шоколада, тянемся друг к другу, сталкиваемся. Его рука впивается в мои волосы, и с каждой секундой мы все сильнее вжимаемся в диван – он упирается в меня, а я утопаю в подушках.

Его губы отрываются от моих, словно ему не терпится попробовать на вкус другие части моего тела. Подбородок, шею, грудь. Словно он по мне изголодался. Он целует и прикасается ко мне с жаждой мужчины, постившегося всю жизнь.

Его рука пролезает мне под футболку, и теплые пальцы медленно двигаются по коже, словно капли горячей воды.

Он возвращается к губам, но лишь на мгновение. Он прикасается к моему языку, отстраняется и снимает рубашку. Мои руки оказываются у него на груди, словно им там и место. Я хочу рассказать ему о желании, которое я загадала, задув свечу, но боюсь, что разговор заставит его задуматься о происходящем и остановиться, поэтому я молчу.

Откидываю голову на ручку дивана, желая, чтобы он продолжил меня исследовать.

И он продолжает. Снимает с меня футболку и видит, что под ней нет белья. Джереми стонет – и это прекрасный звук – и приникает ртом к моему соску. С моих губ срывается стон.

Я поднимаю голову, чтобы на него посмотреть, и кровь стынет в жилах, когда мой взгляд приковывает фигура, стоящая на лестнице. Она просто стоит и наблюдает, как губы ее мужа ласкают мою грудь.

Мое тело резко напрягается.

Сжав кулаки, Верити спешит обратно в свою комнату.

Я ахаю, отпихиваю Джереми, отталкиваю.

– Верити, – выдыхаю я. Он прекращает целовать меня и поднимает голову, но не двигается. – Верити, – повторяю я, пытаясь донести до него, что он должен с меня слезть.

Он недоуменно поднимается на руках.

– Верити! – говорю я снова, но с большей настойчивостью. Это все, что я могу сказать. Страх поработил меня, я пытаюсь вдохнуть, выдохнуть.

Какого черта?

Джереми встает на колени и отстраняется от меня, держась за спинку дивана.

– Прости.

Я вжимаюсь в угол, подальше от него. Закрываю рот рукой.

– О господи.

Слова просачиваются сквозь дрожащие пальцы.

Он пытается прикоснуться ко мне, чтобы успокоить, но я уклоняюсь.

– Прости, – повторяет он. – Мне не следовало тебя целовать.

Я качаю головой – он не понимает. Он думает, я расстроена и чувствую себя виноватой, потому что он женат, но я видела ее. Стоящей. Она стояла. Я показываю на лестницу.

– Я ее видела, – тихо шепчу я, боясь произносить это вслух. – Она стояла на лестнице.