Тайный код гения

— Так, так, — профессор наклонил голову. Катерине показалось, что его глаза за стеклами очков блеснули. — Да, тема интригующая. А что вас подвигло на нее?

Катя досчитала до трех. Она прекрасно понимала, что этот вопрос ей будут задавать не раз и не два.

— Я историк. Работаю на кафедре, в университете, в настоящий момент аспирантка. Взяла эту тему, мне она показалась перспективной. И вот я здесь.

Профессор на секунду вытянул губы трубочкой. А потом быстро втянул их.

— Ну-ну, никогда не думал, что американские университеты заинтересуются этой темой. Хотя Булгаков популярен во всем мире и входит в пятерку самых читаемых авторов, наряду с нашими столпами — Львом Толстым и Достоевским. Так что ваш выбор, с одной стороны, не удивителен. А с другой… — он задумался.

Марк с Катей сидели тихо, за стеной слышались завывания ветра.

— Да. — Профессор поправил на носу очки. — Задумался.

— Говорят, что вы знаете о Булгакове почти все.

Но тот протестующе поднял вверх правую руку.

— Категорически отрицаю это, как говорил Фагот: «Поздравляю вас господин соврамши». Прощу за такую грубоватую цитату. Знать творчество любого писателя невозможно, тем более такого, как Булгаков. Можно только приблизиться к его пониманию. И то понимание требует значительных усилий и знаний. О Булгакове пишут многие. — Он обвел руками пространство. — Здесь на полках много книг о Михаиле Афанасьевиче. Кажется, что его рассмотрели чуть ли не под лупой, настолько все хорошо изучили, но… — профессор засопел.

Резкий порыв ветра ударил в окно, и раздался тоненький посвист. Ветер разбушевался.

Чай в мягком свете настольной лампы выглядел густо-янтарным, почти черным. Профессор размешал ложечкой сахар.

— За последнее время я узнал о Булгакове столько, сколько не узнал, пожалуй, за всю свою жизнь.

Он замолчал.

Катя сидела и смотрела прямо перед собой. Мелькнуло какое-то виденье, но она сразу отогнала его прочь, что-то смутное и непонятное.

— Вам не приходило в голову, что Михаил Афанасьевич живет и развивается вместе с нами? Как и мы, грешные. Он уже принадлежит даже не истории, а дню сегодняшнему. Кто-нибудь мог бы ответить прямо и непредвзято: в чем такая сумасшедшая популярность Булгакова? В чем тут дело? Кто объяснит? — и профессор, прищурившись, откинулся на спинку стула, словно находился в зале экзаменаторов.

Марк посмотрел на Катю, она на него.

— Наверное, в актуальности реалий. Мы словно ходим по одному и тому же кругу, и, когда читаем Булгакова, лишний раз убеждаемся в этом.

— Какой такой круг? Поясните, а?

— Ну, хотя бы то, что москвичей испортил квартирный вопрос.

— И все? Маловато будет. Какие есть еще версии?

— Актуальность выбора, — четко ответила Катя. — Выбор между добром и злом.

— Так уж прямолинейно? — в голосе профессора послышалась ирония.

— Нет, не прямолинейно, наоборот, все достаточно тонко. Выбор между трусостью и смелостью, предательством и помощью. И какая помощь нужней, непонятно. То есть иногда помощь оборачивается провалом. Человеку необходимо что-то другое. Но как это понять?

В глазах профессора мелькнул интерес.

— Поясните подробнее.

Катя вздохнула, а потом резко выдохнула.

— Ну вот Маргарита… — при этом в ее висках заломило. — Она действует как обычная женщина — растворяется в своем возлюбленном, помогает ему, печатает рукопись, вместе с ним переживает, наконец, спасает рукопись от огня… — Возникла пауза.

— И?

— А это ему оказывается не нужно. Он от этого сходит с ума. И попадает в психушку.

— Твоя трактовка неверна, — возмутился Марк.

— Еще чего? Самая верная. Я над этим много размышляла и пришла к такому выводу.

— А что ему нужно? — тихо спросил профессор.

— Покой. Не случайно Воланд говорит в конце, что он заслужил не свет, а покой. И в этих словах вся награда Мастеру. А Маргарита поощряла в нем успех, подогревала честолюбие. В ней было слишком много женского. И это на определенном этапе сломало Мастера.

— А потом?

— Страдание выявило в ней подлинную натуру, но для этого пришлось пройти многое.

— Я бы добавил насчет актуальности. Все эти персонажи: Степа Лиходеев, Варенуха, Римский — все как будто взяты из сегодняшнего дня. Выражаясь современным языком, они апгрейдились и вылились в деятелей сегодняшней эстрады, культуры, массмедиа.

— Ну да, ну да. Вечные архетипы, поэтому и актуальность.

— Буфетчик, который ради мелкой наживы готов на многое. Толпа, ринувшаяся за бесплатной халявой, чем не людишки, рванувшие за прибылью в МММ и прочие пирамиды. Все так узнаваемо, — вставил Марк.

— Что даже противно, — подхватил профессор и потер ладони.

— Булгаков был прекрасный психолог, — тихо сказала Катя. — Он отлично понимал людскую натуру, видел ее насквозь и поэтому не просто описал пороки, а вывел их в таком гротескном виде, что их хватило и на наш век.

— А распределение дач?! — с жаром подхватил Марк. — Как они их делили. Цирк, да и только. Сейчас так пилят какие-нибудь офшоры. Кому сколько.

— В одной из редакций романа делили квартиры.