Тайный код Кёнигсберга

Рудольф козырнул стоявшему поодаль полковнику, предъявил посту охраны свои документы и вошел внутрь здания. В полутьме коридора он увидел скопление людей, сидящих и стоящих у стола, заставленного телефонными аппаратами. Помещение освещалось слабым светом электрических лампочек, спускавшихся на шнурах к столу. Дежурный офицер, осведомившись о причине прибытия обер-лейтенанта, с кем-то поговорил по телефону и, повернувшись к Крамеру, сказал:

– У господина коменданта крепости сейчас важное совещание. Вам придется подождать. – Чистый, аккуратно выутюженный мундир, холеное лицо, ровный опрятный пробор, холодные, равнодушные глаза.

Кровь прилила к лицу Рудольфа.

– Да вы что тут, все с ума посходили? – с хрипом вырвалось у него. – Русские совсем рядом! Несколько часов назад они вышли к заливу в районе Хайде-Маулен. Мы отрезаны! Вы понимаете, что это значит? Я ехал в город на мотоцикле и до самого Понарта не встретил никаких наших войск? Никакой обороны! Только толпы жителей, бегущих из города! Если русские это поймут, они через два часа будут здесь! Генерал знает об этом?

Плакат военной жандармерии

Все это Рудольф прокричал одним залпом, не останавливаясь, глядя прямо в глаза штабному офицеру. Тот, не перебивая, выслушал его тираду. Затем холодно заметил:

– Если вы, обер-лейтенант, прибыли сюда, чтобы сеять панику, то я позволю себе напомнить вам приказ фюрера о паникерах…

Сидевший на диване полковник, ставший свидетелем перепалки, встал, подошел к дежурному офицеру и, положив руку ему на плечо, примирительно сказал:

– Камрады, я думаю, что в такой тяжелый момент нам не надо ссориться! Обер-лейтенант, видно, только что с передовой. Он с трудом пробился к нам. Нервы ни к черту! Лучше напоите его чаем!

Обер-лейтенант Рудольф Крамер, командир второй роты 192-го гренадерского полка вермахта, застрелился из личного оружия в ночь на 10 апреля 1945 года в развалинах Королевского замка в Кёнигсберге, в двухстах метрах от своего родного дома.

Наутро замок был в руках советских солдат. Кёнигсберг пал.

Здание Главной почтовой дирекции

Внутренний двор руин Королевского замка

* * *

Дежурный по 51-му отделению милиции Первомайского района города Москвы удивленно переспросил:

– Только к самому начальнику? А зачем?

Мы с Володей, темня и не договаривая, стали объяснять, что дело, по которому мы пришли, можем доверить только начальнику отделения. Дежурный нехотя доложил по селектору и проводил нас к кабинету.

Минут через пятнадцать нас пригласили в просторное помещение.

– Ну, что у вас, ребята? Рассказывайте!

– Товарищ капитан, мы принесли пистолет. Его мы нашли в Калининграде, куда ездили во время весенних каникул, – выпалил я и стал рассказывать о находке, опуская подробности. Володя что-то добавлял к моему рассказу.

Начальник молча слушал нас, внимательно наблюдая, как я разворачиваю сверток. Осмотрел «парабеллум». Повертел его в руках и положил на стол, покрытый зеленым сукном.

– Ну что ж, теперь берите бумагу и все подробно опишите…

В 1967 году здесь находилось 51-е отделение милиции

Через полчаса мы уже возвращались домой с чувством исполненного долга. Но радости не было. Расставание с так поразившей нас опасной находкой, которую мы тщательно прятали сначала в Калининграде, а потом по дороге в Москву, вызывало чувство горечи и сожаления. Конечно, мы понимали, что хранить дома оружие, пусть даже ржавое и непригодное для применения, все-таки нельзя. Но это было так интересно, я бы даже сказал – по-мужски приятно, чувствовать в руке холодную сталь пистолета.

В том, теперь уже далеком 1967-м, я еще не знал, что у меня, к сожалению, в жизни будет достаточно возможности ощутить себя воином – и во время службы в армии, и в различных ситуациях, о которых не принято публично вспоминать сотруднику органов госбезопасности. Но тогда мы с Володей искренне сожалели о потере самой ценной находки. В какой-то мере восполнить утрату могло лишь удивление одноклассников, когда они узнали о ней.

Каникулы уже закончились, в школе начались занятия, но мы решили, что «сдача оружия» вполне достаточный повод, чтобы пропустить, а проще говоря, прогулять уроки.

Весь день после похода к начальнику отделения милиции мы бродили по улицам Измайлова, вспоминая недавние калининградские приключения – спуск в подземелья Королевского замка, блуждание среди диковинных памятников старого кладбища в районе поселка Марьино, посещение подземных казематов «Кронпринца» и развалин бывшего Дома правительства…

На следующий день учитель истории Геннадий Григорьевич строго спросил:

– Пржездомский и Черный, почему не были вчера на уроке обществоведения? Запишу вам прогул!

Наконец-то! Свершилось! Теперь нам предстояло с лихвою компенсировать утрату и получить ожидаемое удовлетворение, ошеломив учителя и одноклассников необычным ответом.