Тайный покупатель

− М-мама с работы п-приносит, − Тоня нервничала, кажется она впервые сидела за столиком сразу с тремя парнями. − Для того, чтобы не превращалось в уксус вино, − объяснила мне Тоня. Учтивая Тоня! Я сидел и смотрел на неё, я чувствовал: Дан и Савва прикалываются, или станут прикалываться. Мы всегда так себя вели с девушками. Издевались, но в завуалированной форме. Я совершено расслабился, растерялся. Пусть будет, что будет… Не надо было Тоне приходить. И почему я перестал отвечать ей на сообщения? Я всё читал, но молчал. Ответил − глядишь, не приехала бы.

− И варенье у тебя отличное. Хорошее варенье. Очень хорошее. Ты молодец. – Савва пускал пыль в глаза, усыплял бдительность. Я знал, чем всё закончится, но молчал.

Тоня успокоилась, перестала нервничать, потихоньку стала есть, до этого просто ковырялась в тарелке. Савва подлил ей вина. Он был мастер по части этикета и светских бесед, а также по части спаиваний.

− Ну а как ты, Дан? − начал Савва. − Что-то давно не виделись.

(Виделись мы два дня назад, когда он пятку отбил.)

− Пахоты много. – поддержал игру Данёк. − Хотел забить сегодня. Народ тупеет, а всё талдычат о компьютерной грамотности бабушек. Ни фига не учит их жизнь. Сообщение чтобы прочесть идут ко мне. Устал. Школьницы почти не ходят в ремонт, всё их бабки…

− Как в институте у тебя Тоня? − спросил Савва. − Как сессию сдала? Антон рассказывал, ты на дизайне среды?

Тоня посмотрела на Савву затравленно, и я видел, как она изменилась в лице. Лицо красное, злое становилось постепенно белым, глаза стали как стеклянные, мне показалось, что зрачки на долю секунды закатились за верхнее веко. Она стала похожа на зомбяка из ужастиков. Но только на долю секунды. Её столько раз обижали, ей знакомы все эти приёмчики. Разговоры как ни в чём не бывало, будто всё нормально, а на самом деле сигналящие: ты лишняя, пшла!

− Н-нормально учусь, − очень мягко, доверительно, подобострастно сказала она.

− Учат чему-то стоящему? Как программы, преподы?

− Законам восприятия учат, зрительному расширению среды, сочетанию несочитаемого, и программам учат: фотошопу, зибрашу. Макетирование весь год.

− Ну а как тебе хай-тек?

− Нормально.

− Ну а всё-таки?

− Он модный, современный.

− Ну а тебе-то нравится?

− Не нравится.

− Это хорошо, – Савва, как и отец, любил старину, традицию, он ненавидел всё современное, но интересовался антиквариатом. Он покупал у художников полотна для ресторана – всё в стиле таком классическом, без разных там условностей. И всегда сюжет присутствовал, жанровая сценка в усадьбах с животными и людьми.

− И как тебе, Тоня, наша среда?

− Я…

− Как тебе вообще вся это русскость?

− Атмосфера трактира? – уточнила Тоня.

− В точку, Антонина. Ты молодец.

− К Антонию всё такие девушки липнут, глупые, пустые, ничего не знают, – сказал Дан. (Ну что такое-то? Зачем он топит меня?!)

Тоня отодвинула тарелку.

− И не стыдно тебе, Данёк, при девушке? – Савва качал головой. – Бесстыдник.

− Прости, Тонь. – винился невозмутимый Дан. − Мы так всегда. Привыкли в чисто мужской компании. Да, Тох? Мы раки-отшельники, неспа, Тох? – Дэн прикалывался, я ж учил французский и потихоньку общался с туристами.

− Чего ты добиваешься? – надавил я на Дана. – Сидит себе человек, угощается, что ты юродствуешь-то?

− Не подумал, прости Тоня. Университетов не заканчивал.

− Тон − кремень. Он всем так и говорит: у меня есть Тоня, она видит людей в старости, – сказал Савва с абсолютно серьёзным лицом.

А друзья-то мои – коварны. Зачем? Это не друзья. Именно тогда у меня промелькнула мысль: они против меня что-то замышляют. Промелькнула мысль и, увы, улетучилась, не оставив следа.

− Да. Он чист перед тобой Тоня, особенно на набережных Невы, − Дан не выдержал покерфейс и заржал.

Я наблюдал за Тоней нарочито невозмутимо, я давно научился примерять маски, это со Староверовым у нас семейное. Она опять покраснела: её троллят, она − посмешище. Именно это она и предполагала с самого начала, Савва усыпил её бдительность ненадолго. Её ненавидели одноклассники, её все унижали, вот и мы… Тоня снова стала бледнеть, снова на долю секунды закатила зрачки, резко встала, решительно, абсолютно молча пошла прочь.

− Беги за ней, − сказал мне Савва.

− Нет, − ответил я.

− Тогда я побегу, − и Дан реально поднялся, чтобы идти. И он бы пошёл, стал бы её убалтывать, нести ересь и околесицу.

Я встал из-за стола, хотя совсем не хотелось. Я устал, меня разморило от еды и вина.

− Тоня! – я догнал её у проспекта, когда она спустилась с горки, – Тоня на удивление быстро ходила. Я стал рассыпаться в извинениях. Она расплакалась, обняла меня и сказала:

– Антоний! Я тебе больше не нужна?

Мы медленно прогуливались по газону, взявшись за руки. Рядом по тротуару спешили мирошевчане.

− Почему ты не отвечал мне? Скажи, напиши − я хочу понять, мучаюсь весь год!

Я остановился, посмотрел на неё и сказал:

− Ты меня сильно подставила. С контрольной закупкой.

− Но я…