Так держать, Дживс!

– Ну, раз уж всем все известно, то темнить незачем. Это старик спровадил меня в Америку, потому что я, мол, безмозглый лоботряс. Он обещал посылать мне ежемесячное пособие, а за это я должен был немедленно отправиться в какую-то глухомань под названием Колорадо, на какую-то… как ее… ферму или ранчо и поучиться этому… как его… фермерству или ранчерству. Была охота! Всю жизнь мечтал скакать на лошадях, гоняться за коровами и всякое такое. А с другой стороны, сам посуди, не мог же я отказаться от этого пособия.

– Я тебя прекрасно понимаю, старина.

– Приехал я в Нью-Йорк, огляделся: место вполне приличное. И я решил, что лучше всего тут и осесть. Отбил дяде телеграмму – что затеял, мол, в Нью-Йорке выгодное дело, так что ранчерство можно и побоку. Дядя не возражал. С тех пор я тут и живу. А дядюшка уверен, что мои дела идут в гору. Я и подумать не мог, что он сюда заявится. И как же мне теперь выкручиваться?

– Дживс, – сказал я, – как же мистеру Биккерстету выкручиваться?

– Он, понимаешь, прислал мне телеграмму, – продолжал Бикки. – Пишет, что хочет остановиться у меня – наверно, чтобы сэкономить на гостинице. Я всегда старался ему внушить, что живу здесь на широкую ногу. Так не везти же его к себе в пансион?

– Ну как, Дживс, придумали? – спросил я.

– Если мой вопрос не покажется нескромным, сэр, то позвольте полюбопытствовать, каковы пределы той помощи, которую вы готовы оказать мистеру Биккерстету?

– Да я для тебя, старина, ничего не пожалею!

– В таком случае, сэр, осмелюсь предложить, чтобы вы одолжили мистеру Биккерстету…

– Ну уж нет, – отрезал Бикки. – Я тебя никогда не грабил и грабить не собираюсь. Пусть я и шалопай, но я никому на свете не должен ни гроша – кроме торговцев, конечно, – и этим горжусь.

– Я лишь имел в виду предложить, сэр, чтобы вы одолжили мистеру Биккерстету эти апартаменты. Тогда мистер Биккерстет сможет создать у его сиятельства впечатление, что они принадлежат ему. Я, с вашего позволения, сделаю вид, будто состою в услужении не у вас, а у мистера Биккерстета. Вы же временно будете проживать здесь на правах гостя мистера Биккерстета. Его светлость можно разместить во второй свободной спальне. Смею надеяться, сэр, что такое решение вопроса будет вполне удовлетворительным.

Бикки и думать забыл о своих неприятностях и таращился на Дживса с благоговейным изумлением.

– Мне также представляется желательным отправить его светлости на борт судна телеграфную депешу, уведомляющую его о перемене адреса. Хорошо бы, чтобы мистер Биккерстет встретил его светлость в порту и сразу же препроводил сюда. Можно ли рассматривать такой план как окончательный выход из положения?

– Еще бы!

– Благодарю вас, сэр.

Бикки не отрываясь смотрел на Дживса, пока тот не скрылся за дверью.

– Откуда что берется! – пробормотал он. – Знаешь, Берти, я вот что думаю: это у него, наверно, форма головы такая. Ты не замечал, какой у него затылок? Так и выпирает.

На другое утро я вскочил с постели ни свет ни заря, чтобы встретить старикана вместе со всеми. Я по опыту знал, что эти океанские лайнеры имеют привычку прибывать в чертовски безбожную рань. Было только начало десятого, а я уже оделся, выпил чаю и, свесившись из окна, высматривал на улице Бикки и его дядюшку. Утро выдалось тихое, славное; такими утрами в голову лезут всякие мыслишки о душе и тому подобном. Но только я принялся размышлять о жизни в общем и целом, как вдруг заметил, что на улице разгорелась свара. Какой-то старикашка в цилиндре, только что вылезший из такси, страшно разорялся из-за платы за проезд. Насколько я мог разобрать, он требовал, чтобы водитель позволил ему расплатиться не по нью-йоркским, а по лондонским ценам. Водитель же, как видно, о Лондоне прежде никогда не слышал да и теперь не больно им интересовался. Старикашка твердил, что в Лондоне за то же расстояние с него взяли бы всего один шиллинг, а водитель отвечал, что ему плевать.

– Герцог приехал, Дживс! – крикнул я.

– Да, сэр?

– Это, наверно, он звонит.

Дживс торжественно отворил дверь, и старикашка прополз в комнату.

– Добрый день, сэр, – расшаркался я, сияя, как солнечный зайчик. – А ваш племянник отправился встречать вас в порт. Вы, должно быть, разминулись. В общем, моя фамилия Вустер. Мы с Бикки большие друзья, вот. Я тут у него гощу. Чаю не желаете? Принесите чаю, Дживс.

Старый Чизик плюхнулся в кресло и огляделся по сторонам.

– И эта роскошная квартира принадлежит моему племяннику Фрэнсису?

– Ему самому.

– Она, верно, стоит бешеных денег.

– Да, порядочно. Здесь вообще такая дороговизна, что ой-ой-ой.

Старик застонал. В комнату неслышно впорхнул Дживс с чаем, и старый Чизик, чтобы оправиться от потрясения, присосался к чашке.

– Ужасная страна, мистер Вустер, – кивнул он. – Просто ужасная. Чуть-чуть проехал в такси – плати восемь фунтов. Возмутительно!

Он еще раз оглядел обстановку и, кажется, остался доволен.

– Не знаете ли вы, часом, сколько племянник платит за такую квартиру?

– Что-то около двухсот долларов в месяц.

– Что? Сорок фунтов в месяц?