Так держать, Дживс!

– Да не поеду я на ваше дурацкое ранчо!

– Что ты, что ты, голубчик. Разве я предлагаю? У меня и в мыслях не было. Я… я думаю… – Старикан помялся и через силу выдавил: – Я думаю, будет лучше, если ты вернешься со мной в Англию. По-моему… да-да, кажется, это можно устроить… по-моему, я могу найти полезное применение твоим способностям, если определю тебя на место секретаря.

– Что же, работа по мне.

– Правда, жалованья я тебе положить не могу, но ты же знаешь, что в политических кругах Англии секретарь и без жалованья получает такой вес, что…

– Пятьсот фунтов – вот какой вес меня устроит, – отрезал Бикки. – В смысле, фунтов стерлингов. Пятьсот фунтов в год. И чтобы выплата каждые три месяца.

– Друг мой!

– Ни пенса не уступлю.

– Но зато, голубчик, должность моего секретаря даст тебе неоценимую возможность набраться опыта, вникнуть во все тонкости политической жизни и… Словом, у тебя будет в высшей степени выгодная должность.

– Пятьсот фунтов в год, – повторил Бикки, вкусно выговаривая каждое слово. – На курах я бы зарабатывал в сто раз больше – по моим расчетам. Положим, завел бы я дюжину кур. Каждая выведет дюжину цыплят. А те, как подрастут, тоже выведут по дюжине. И как пойдут они все нести яйца! Золотое дно. В Америке яйца – первый товар. Их кладут на лед и хранят годами, пока цены не станут по доллару за штуку. И чтобы я променял такое будущее на должность, где я и пяти сотен в год не заработаю? Ха!

Старый Чизик страдальчески скривился, но, видимо, решил сдаться.

– Хорошо, дружок, – сказал он.

– То-то, – обрадовался Бикки. – Значит, по рукам.

– Дживс, – сказал я, когда Бикки утащил дядюшку вспрыснуть сделку за ужином. – Дживс, это одна из ваших лучших побед.

– Благодарю вас, сэр.

– Я прямо диву даюсь, как это у вас все ловко выходит.

– Что вы, сэр.

– Жаль только, вам самому ничего не перепало.

– Если я не ошибаюсь, сэр, мистер Биккерстет, как можно заключить из его слов, намеревается отблагодарить меня за помощь, которую я имел счастье ему оказать, несколько позже, когда он будет располагать соответствующими возможностями.

– Этого мало, Дживс.

– Что еще, сэр?

Я уже принял решение. Оно далось мне нелегко, но ничего лучше я придумать не мог.

– Принесите-ка мой бритвенный прибор.

Во взгляде камердинера сомнение боролось с надеждой.

– Вы не шутите, сэр?

– И сбрейте мне усы.

Последовала короткая пауза. Я почувствовал, что Дживс тронут до глубины души.

– Я вам очень, очень признателен, сэр, – тихо сказал он.

Берти меняет точку зрения

Перевод. Э. Новикова

За последние несколько лет мне так часто приходилось давать советы молодым людям, желающим овладеть нашей профессией, что всю мою систему, для удобства, я свел к одной короткой формуле. «Изобретательность и такт» – таков мой девиз. Такт у меня, само собой, всегда был на первом месте, что же касается изобретательности, думаю, я могу утверждать, что в большинстве случаев я ухитрялся проявить известную долю того, что называется тонкостью, имея дело с некоторыми затруднениями, которые время от времени неизбежно возникают в повседневной жизни джентльмена, находящегося в услужении. В качестве подтверждения вспоминается эпизод, произошедший неподалеку от Брайтона в Школе молодых леди, – история, которая началась однажды вечером, с того момента, как мистер Вустер, которому я принес виски и сифон с водой, обратился ко мне необыкновенно раздраженным тоном.

Не просто слегка угрюмым, какой был у него вот уже несколько дней и так не вязался с его обычно оптимистичной натурой. Такой тон я объяснял естественной реакцией на легкую форму гриппа, которую перенес мистер Вустер, и, конечно же, не обращая внимания на подобные мелочи, просто исполнял мои обычные обязанности, но в тот вечер мистер Вустер обнаружил из ряда вон выходящее раздражение, когда я принес ему сифон и виски.

– Черт побери, Дживс, – сказал он в явном возбуждении. – Хоть бы раз для разнообразия вы поставили поднос на другой стол.

– Сэр?

– Каждый вечер, черт подери, – мрачно продолжал мистер Вустер, – вы приходите в одно и то же время с одним и тем же подносом и ставите его на один и тот же стол. Я сыт по горло, уверяю вас. От этого идиотского однообразия и сам чувствуешь себя полным идиотом.

Признаюсь, его слова вызвали у меня определенные опасения. Я уже слышал подобные рассуждения от джентльменов, в услужении у которых я находился раньше, и это почти неизменно означало, что они подумывают о женитьбе. Поэтому, честно сказать, я и встревожился, услышав такого рода высказывания из уст мистера Вустера. У меня не было желания прерывать такие приятные во всех отношениях отношения, как у нас с мистером Вустером, а мой опыт подсказывает, что, как только жена входит в парадную дверь, камердинер бывшего холостяка выходит в заднюю.

– Вы, конечно, ни при чем, – продолжил мистер Вустер, несколько успокаиваясь. – Я вас не виню. Но, разрази меня гром, в смысле, вы должны со мной согласиться, я имею в виду, в последнее время я много размышлял и пришел к заключению, что моя жизнь пуста. Я одинок, Дживс.