Так не бывает. Шепот противоречий (СИ)

— Ну ты прям... доктор Ай-болит, — выдаю сквозь смех.

Когда мы возвращаемся в дом, то неожиданно понимаем, что музыка сменилась более мелодичной и стала громче. Что это? Попса, что ли, какая-то? Хотя нет, по-моему, это какой-то клубняк. Неожиданно, однако. Вижу, как Ритка, смеясь, скидывает свои модельные туфельки на низком каблуке и залезает на стол. Лёха, следуя её примеру, снимает кроссовки, тоже забирается на стол. Когда это они успели всё убрать? Хотя вон с того края всё ещё стоят чьи-то стаканы.

— Стол не сломайте, мамонтята! — иронично орёт Вовка и выкручивает колёсико музыкального центра на полную катушку.

Я в сопровождении пьяных Лёньки и Никиты прохожу в спаренную с гостиной кухню. Никита какое-то время копошится в холодильнике, потом в шкафчиках, находит всё необходимое и принимается готовить «средство от нажратости». При этом рассказывая рецепт сея магического снадобья как профессиональный повар из всем приевшихся кулинарных телепередач. Только разница в его болтовне заключается в том, что он применяет такие слова и термины, которые больше подошли бы для ведьминского варева, чем для типичной кулинарии. Я и Лёнька ржём как ненормальные.

Спустя пару минут «зелье» готово. Никита разливает его по чистым стаканам и протягивает нам. Подумав, наливает ещё и себе.

— Ваше здоровье, — изрекает басист.

— Компай, — выдаю я, а Ленька подхватывает и орёт:

— Компа-ай!

— Что ещё за компот? — недоумённо переспрашивает Никита, не успев даже пригубить эту на странность жёлто-зеленоватую бурду.

— Компот у тебя в стакане, — я киваю на тару в руках у парня и звякаю своей о его.

Лёнька едва не давится со смеху. Тоже не успевает попробовать «чудо-эликсир».

— А я говорю, ком-пай. Это примерно то же, что и твоё «ваше здоровье». Только по-японски.

— Да? — удивляется Никита, кивает, а после поднимает стакан и громко произносит: — Компот!

— Компай! — почти одновременно изрекаем я и Лёнька и чокаемся стаканами с Никитиным.

Жёлто-зеленоватая бормотуха на вкус оказывается гораздо лучше, чем на вид. Правда, кисловатая, но вполне себе съедобная. И, о чудо! Иначе это назвать просто нельзя, спустя какое-то время я действительно чувствую себя лучше. Мне даже думается, что теперь-то я готова бухать ещё дня два. Причём без передышки.

Мы присоединяемся к пляскам на столе, только, в отличие от Риты и Лёхи ,ограничиваемся полом. Боюсь, если бы мы всем скопом заперлись на стол, то он точно бы не выдержал и сломался.

— Легче? — интересуется привычно улыбающийся Сашка, присоединившись к нам.

А ведь когда я, Лёнька и Никита вернулись в дом, его не было. Интересно, куда он уходил? И не сильно ли я его…

Делаю вопросительные глаза.

— После солянки Никитоса, — уточняет парень, крича мне почти на ухо. Музыка громыхает почище, чем на рок-концерте.

— А, вы так это называете? — со смешком переспрашиваю я.

— Ну да, — кивает Сашка. — Потому что он всегда такого там намешает, что иначе как солянкой эту штуку и не назвать.

— Солянка крутая. Мне действительно уже лучше.

Он смотрит мне в глаза, улыбаясь.

— Я рад, — помедлив, прибавляет парень. Кажется, всё хорошо. Он такой же, как и до поцелуя, как и всегда.

— А я-то как рада!

— Мир? — Сашка внезапно протягивает мне руку с выставленным мизинцем.

Блин, а это что ещё за детский сад? Но умиляет, поднимает настроение. Всё хорошо. С облегчением понимаю, что он не в обиде, и чертовски радуюсь этому немаловажному обстоятельству.

— А мы и не ссорились, — удивлённо выдаю я, отшатываюсь.

— И всё-таки, — настаивает он.

— Конечно, мир! — хватаюсь мизинцем за его, а после ещё и притягиваю парня за шею, обнимая одной рукой. Фигли. Пьяная я смелая. Это истина. Отстраняюсь. — Только тот дурацкий стишок читать не будем.

Сашка добродушно смеётся и согласно кивает:

— Не будем. Я всё равно его не помню.

Остаток позднего вечера и ночи отрываемся на полную катушку. Музыка, танцы-пляски и почти не утихающий гомон голосов, иногда перекрикиваемый ещё более громким смехом.

В итоге празднование 23-го февраля закончилось ранним утром. Сашка почти всё это время был рядом, рассказывал разные истории. Иногда всем, временами подхватывая слова Лёхи, Никиты или Вовы, а иногда только мне одной. Темы неожиданного поцелуя больше не касались. Видимо, он, как и я, решил, что всякое бывает. Он меня поцеловал, я ему вроде как даже ответила, ну и ладно. Пьяные дурные и храбрые, что тут ещё добавить. Но одно меня, безусловно, порадовало. О Яне я больше не думала и даже не вспоминала, поглощённая пытливым взглядом тёмно-карих глаз и лучезарной, тёплой улыбкой Сашки.

24 февраля

* * * *

Когда я с трудом отрываю голову от подушки, переползаю через спящего Лёньку (друг спит как убитый), а после смотрю на часы своего сотового, прихожу к мысли, что мне охренеть как повезло. В чём повезло? Да хотя бы в том, что по приезду домой я совершенно забыла поставить себе будильник. На часах половина второго дня. Голова жутко гудит, в горле пересохло, а слюна во рту настолько густая и вязкая, что мне составляет немало труда сглотнуть её.