Так осень тянется к весне…

Эх, слаб я духом,
                 В мыслях — грешен.
Но — на земле — я просто
                                       здешний.
Я — свой,
Я — грязный,
Я — простой…
Как будто с неба на постой
Оставлен по ошибке бога.
Я, может быть, устал немного…
Я, верно, не блещу словами,
Я — между вами,
                Вместе с вами,
Мы — в улицах и меж домами
Идём, кивая головами,
И, угощаясь снедями,
Мы выросли соседями…
Седы — бежим под тучками,
Соседями — в попутчики,
Попутчики — в товарищи,
В друзья,
                 В семью — родные мы…
Одни ли мы?
А дни за дни…
Мы — очередь на кладбище:
Смелей! Смелей, товарищи…
Ведь мы — творенье богово.
Не может быть у бога
Творение убого,
Не может быть бессмысленно,
Безрадостно, коряво…
Я, может быть, не вправе
С богами пить, как с равными,
Но пью вино — за здравие!
За буйство равноправия…
За то, что жил — не очень,
Но прожил — не заочно.
Со всеми
                стал я в очередь!
С друзьями и меж прочими…
За крестиком над кочками.
Я был.
                Смеялся.
                             Пожил.
Готов на божье ложе…
И пусть гремит, как эхо:
Я —
          расплатился смехом!
И, даже, в грязь положен,
Я — никому
              не должен!
Я — сок земных вращений,
Мне б чуточку прощения…
Готов смирить гордыню,
Когда чуть-чуть остыну…
Когда
            прилягу мирно
Под мягкий косогор…
Где все вокруг — знакомые,
Их косточки — родные…

И я —

          родным меж ними,
И тот же разговор…
А у забора парни
Нальют вино за здравие!
Они — мои товарищи…
Они — мои сыны…
Они пришли заранее,
Они — потерей ранены,
Их пирожки румяные
                 пахучи и вкусны…
А говорят —
                о солнышке,
под водочку до донышка…
А средь могилок —
                волюшка…
Под снегом — до весны…
Домой вернутся с кладбища —
Жена нальёт борща ещё,
И телевизор выключит,
               И заведёт часы…
Уснут они — блаженные —
Товарищи и жёны их…
И пусть им в утро раннее
                      сам бог рисует сны!

2011. Новороссийск

Городу молодых