Так произошло

В первую очередь — причиной этого был Озпин. Расизм или нет — но тысячелетний старик с опытом, связями и умом может играть любую партию в шахматы, ходя своей пешкой как он того желает — даже если это нарушало правила игры.

Во вторую очередь — внутренняя политика самого Мистраля. Нечто среднее между пиар-ходом — «как Мистраль может быть против фавнов, посмотрите, фавн входит в состав Совета Мистраля, вы должно быть путаете нас с каким-то другим Мистралем!» — и совпадение уникальных условий — подставная неамбициозная фигура, устраивающая всех остальных правителей Мистраля, их бандитские кланы и личностей, как идеальный столб, поддерживающий статус-кво.

И в третью, последнюю по важности, но все же играющую свою роль, очередь — сам факт того, что этот фавн был охотником.

Каждое живое существо — возможно, кроме бактерий, но научные дебаты до сих пор продолжались с этой стороны — имело ауру… Но далеко не каждое из этих существ могло пробудить силу своей ауры.

Аура существовала у любого живого существа, это можно было замерить научным способом, проверить и подтвердить с помощью оборудования — но лишь один на три сотни мог самостоятельно проявить свою ауру — почувствовать ту, использовать ту…

И в среднем лишь один из десяти тысяч мог использовать ту для чего-то большего, чем для невнятного ощущения «у меня есть аура.»

Прыжки с десятиэтажного здания, невообразимые пируэты боевой акробатики, огненные шары, сжигающие гримм — и прочие трюки охотников, заставляющие детишек по всему миру драться друг с другом, пытаясь выяснить, был ли Кроу Бранвен или Айвори Бронз самым лучшим и сильным охотником на свете…

Лишь один из десяти тысяч обладал возможностью развить в себе эти способности. Стоит прибавить к этому неудачи, случайности, неправильные выборы и тот факт, что кто-то мог не разглядеть в нужный момент способности и возможности будущего охотника — и один из пятидесяти тысяч кажется более чем удачным числом, более чем достойным результатом.

Один из пятидесяти тысяч все еще означает для Мистраля, например, около четырех сотен охотников — включая действующих и студентов. Целая небольшая армия.

Много ли это с точки зрения боевой мощи? Огромное число. Но много ли это в масштабах государства?

Даже если предположить, что всего один охотник в любой момент времени может контролировать целый квадратный километр площади — это едва-едва покроет территорию самого города Мистраля, не оставив ни единого охотника для остальных поселений. И это включая всех охотников — студентов, учителей, ветеранов…

Охотников мало. Очень мало. Настолько мало, что даже самый оголтелый расист не позволит своим убеждениям встать на пути зачислению фавна в академию охотников.

А если это и встанет проблемой на его пути — другие, менее укорененный в своих взглядах люди, донесут до него неправильность его воззрений.

Леонардо Лайонхарт был доказательством этого факта… В третью очередь, впрочем.

В первую очередь правильнее всего было сказать, что Леонардо Лайонхарт находился на том месте, на котором его желали видеть сильные мира сего.

Озпин видел в Леонардо послушную марионетку — и в каком-то смысле это было так. Из всех вещей, что не хватало Леонардо — больше всего ему не хватало, конечно же, силы воли. Это делало его удобным — для Аифала, для Озпина… И для Салем.

Значит, моя столь прекрасная госпожа решила воспользоваться Леонардо… Не могу сказать, что не понимаю ее мотивации.

Леонардо Лайонхарт, неожиданно — для невнимательных — решивший предать оба лагеря двух вечных врагов, Озпина и Салем, и переметнуться под крыло Джонатана, надеясь выпросить у него индульгенцию столь тайной информацией о слабостях его госпожи, и тем самым спровоцировать новый хаос, направить руку Джонатана против Салем, уничтожить ее…

Почему бы и нет?

Аифал мог едва представить себе, что последует из уничтожения Салем. Все эти гримм, вся эта живая масса тьмы, плоти и когтей, оставшаяся без своей королевы — Озпин, чьи силы будут отныне свободны от его вечного врага — и Джонатан, лишенный клинка, занесенного над его головой…

Ох, если бы только я мог пожить подольше и взглянуть на то, как мир измениться в этот момент…

Но Аифал уже был стар. Салем излечила его от его прошлой болезни — но она не могла спасти его от старости. Если точнее — она могла сделать это лишь одним способом — и Аифал не был Тирианом, и не желал окончить свой жизненный путь гримм.

Аифал жил королем и не умрет пешкой.

Поэтому, лишенный возможности взглянуть на то, как измениться мир через десять, двадцать или тридцать лет — Аифал решил действовать сейчас.

Слово здесь, выстрел там, и Адам Таурус отправился в свой безумный крестовых поход против Атласа… Принося немного хаоса в казалось бы столь упорядоченную картину мира. Мешая Джонатану — и вместе с тем — определенно помогая ему…