Так шли мы к победе

Между тем наши надежды на быстрый захват Елгавы не оправдывались. Дивизии 1-го гвардейского стрелкового корпуса намного отстали от частей 3-го мехкорпуса. Шоссе на Елгаву было забито войсками, и движение их замедлилось. Я приказал генералу Я. Г. Крейзеру принять решительные меры по ускорению продвижения пехоты, и прежде всего организовать четкую комендантскую службу. В тех армиях, которые в составе нашего фронта находились давно, этот вопрос был у командующих всегда в центре внимания, как только войска шли в наступление. А привить такое отношение к этому важнейшему виду обеспечения в только что прибывших к нам объединениях мы не успели.

В связи с задержкой выхода дивизий 51-й армии к Елгаве мы потребовали от генерала В. Т. Обухова предпринять попытку атаковать противника своими силами. Во второй половине дня Обухов прислал донесение: «Несу большие потери в танках. Из Риги подошли подкрепления — свыше пехотной дивизии. Разрешите прекратить атаки». А за несколько минут до этого генерал Н. П. Да-гаев доложил мне, что летчики сообщают о выходе из Риги новых колонн пехоты и танков противника.

Мы поняли, что продолжение атак не даст успеха. У противника была хорошо организована противотанковая оборона. Без надежно подготовленного удара силами пехоты не обойтись. Надо дождаться сосредоточения стрелковых соединений 51-й армии и возложить на них эту задачу. А Виктору Тимофеевичу Обухову было приказано, овладев и закрепив за собой Добеле, ускорить выход одной из механизированных бригад корпуса к Рижскому заливу в районе Тукумса.

Обухов вскоре сообщил: «Приказ выполнен: бригада полковника Кремера Меня очень интересовал ход событий во 2-й гвардейской армии, но я намеренно не звонил командарму. Мне хотелось поскорее привить ему самостоятельность и уверенность в себе. Из боевых донесений, поступавших в штаб фронта, было ясно, что противнику не удалось добиться там большого успеха.

К концу дня генерал Чанчибадзе позвонил сам. Я уже по голосу понял, что у него все в порядке. Порфирий Георгиевич доложил, что выдвинутая навстречу контратакующим силам противника 33-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора П. М. Волосатых стоит насмерть. Вся полковая и дивизионная артиллерия находится в боевых порядках пехоты, а позади развернуты корпусные и армейские артиллерийские части. Враг потерял 30 танков и остановлен. Его попытки прорваться на Байсогалу сорваны.

— Ну как, теперь надеешься на свои силы, — спросил я, зондируя настроение командарма, — или прислать подкрепление?

— Нет, товарищ командующий, — решительно отказался Чанчибадзе, — справимся своими силами.

Убедившись, что молодой командарм полностью овладел собой, я сообщил ему, что он может рассчитывать на 1-й танковый корпус, который уже идет к нему. Как бы ни храбрился Чанчибадзе, а эта весть, я знал твердо, еще больше укрепила его веру в свои силы.

Целиком занятый управлением войсками армий генералов Крейзера и Чанчибадзе, я возложил контроль за развитием наступления в остальных армиях на своего первого заместителя генерал-полковника В. И. Кузнецова.

Поздним вечером он позвонил мне из 43-й и доложил, что для ускорения продвижения армии на Биржай и Бауску приказал ввести из второго эшелона остальные две дивизии 60-го стрелкового корпуса генерала Люхтикова. Это дало отличные результаты: войска генерала Белобородова продвинулись на рижском направлении на 30 километров и с ходу овладели Биржаем, уничтожив 18 фашистских танков. Передовым частям 179-й стрелковой дивизии полковника М. М. Шкурина удалось прорваться к реке Мемеле и захватить плацдарм на противоположном берегу. Противник предпринял настойчивые попытки сбросить переправившиеся подразделения 259-го стрелкового полка, но они отбили все контратаки. Особенно тяжело пришлось 2-му стрелковому батальону. Он был атакован превосходящими силами пехоты, поддержанной танками. Бойцы и командиры сражались с потрясающий стойкостью. Когда на позиции, которые прикрывал огнем своего пулемета Вачагай Унатович Ванцьян, в третий раз двинулись фашистская пехота и 9 танков, пулеметчик укрылся в окопе. Пропустив танки, он выскочил из укрытия и почти в упор стал расстреливать пехоту. Ошеломленные фашисты побежали назад. Два танка тоже развернулись и двинулись на пулемет, стреляя на ходу. До ближайшего танка оставалось не более десяти метров. Тогда Вадцьян поднялся и с противотанковыми гранатами в обеих руках бросился под танк. Раздался взрыв — и машина закрутилась на месте, объятая огнем. Вачагаю Унатовичу Ванцьяну было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.