Так шли мы к победе

— Товарищ командующий армией! — с напускной строгостью возразил я. — О какой опасности идет речь? Ведь город-то наш! Гарнизон, как вы доложили, разгромлен наголову!

На мгновение смутившись, Крейзер сказал:

— Город действительно уже был наш, но подоспевшие из Риги подкрепления внезапной контратакой потеснили наши части и теперь продолжают отчаянно контратаковать.

— Николай Михайлович, — повернулся я к Хлебникову, — мы когда-нибудь бежали из освобожденных нашими войсками городов? А ведь товарищ Крейзер именно это нам и предлагает.

— Нет, товарищ командующий, ни за что не опозорим своих седин! — поняв мою шутку, клятвенно заявил Хлебников и, увидев, что я при последних его словах снял фуражку и вытираю пот с гладко выбритой головы, вдруг весело захохотал.

Шутка наконец дошла до сознания Крейзера, и он, поняв, что я не сержусь на него за невольную дезинформацию, тоже с облегчением рассмеялся, а потом рассказал, что оборона города поддерживается за счет постоянного подхода подкреплений из Риги. В связи с этим командарм отдал приказ — силами стрелковой дивизии и мехбригады пробиться на северо-восточную окраину города и захватить вокзал и мост через Лиелупе, то есть отрезать путь, по которому прибывали подкрепления. Эту задачу войска сейчас и решали. Противник, видимо, осознал надвигавшуюся катастрофу. Канонада и несмолкаемый рокот всех видов стрелкового оружия нарастали со стороны вокзала с каждой минутой. Видно было, что именно там сейчас решается судьба города. Крейзер не отрывался от телефонной трубки, выслушивая доклады о ходе атаки. Каждую полученную весть он повторял вслух:

— Пехота ворвалась в здание вокзала. Бой продолжается внутри здания… На путях много эшелонов с военными грузами… Только что подошедший эшелон с фашистской пехотой расстрелян прямо на путях… Танки ворвались на мост и овладели им. Противник не успел взорвать его…

Крейзер доложил, что в решающий момент боя за вокзал туда подоспел с подкреплением заместитель командира 3-го гвардейского мехкорпуса по политической части полковник Артем Филиппович Андреев. Он помог отбить контратаку противника, пытавшегося вернуть вокзал, В ходе штурма, как потом стало известно при рассмотрении представлений к награждению, совершил также выдающийся подвиг заместитель командира 64-го отдельного тяжелого танкового полка по политической части подполковник Леонид Афанасьевич Бердичевский. Следуя в атаку на своем танке во главе подразделений полка, он уничтожил один вражеский танк и 15 зенитных орудий. Дважды танк загорался, и оба раза Бердичевский, рискуя жизнью, организовывал тушение пожара. Все члены экипажа получили сильные ожоги, однако продолжали бой. И в третий раз вспыхнула машина — броню пробило снарядом. Раненный осколками, подполковник приказал экипажу покинуть горящий танк, а сам, прикрывая отход танкистов, продолжал вести огонь до тех пор, пока машина не взорвалась. Так погиб этот бесстрашный человек. Звание Героя Советского Союза Л. А. Бердичевскому было присвоено посмертно.

Итак, пути отступления остаткам гитлеровского гарнизона на Ригу отрезаны: захват моста вскоре сказался на ходе боя и в других районах города. Сопротивление стало заметно ослабевать. Вскоре командир 1-го гвардейского стрелкового корпуса генерал И. М. Миссан доложил, что разрозненные группы вояк разгромленного гарнизона бежали на северо-запад. Важный форпост обороны противника на западных подступах к Риге был в наших руках. Мы с Н. М. Хлебниковым проехали по улицам города, на которых кое-где еще продолжалась перестрелка. Много развалин. Улицы загромождены завалами, подбитыми танками, орудиями, автомашинами и другой техникой. Об ожесточенности боев свидетельствовало множество трупов, большей частью в грязно-зеленых немецких мундирах.

Я приказал Крейзеру закрепить успех наступления, превратив город в крупный узел сопротивления на случай возможных попыток противника вновь овладеть им, а прощаясь с командармом, предложил ему подготовить список частей, отличившихся в боях за Елгаву, для доклада Верховному Главнокомандующему.