Так становятся звёздами. Часть 1

— Почему — нет? Потому что тебе так хочется? Торн не хуже тебя, хотя, может быть, и не лучше. Вы похожи. Жаль, что не отдаёте себе в этом отчёта.

— Вот как? Это твоё последнее слово? Так не плачь же потом, когда твой муж начнём душить тебя в своих объятиях.

— Ты делаешь тоже самое. Тебе только кажется, что обнимаешь.

Смерив её яростным взглядом, Сезар развернулся и стремительно пошёл прочь.

Видимо, боясь искушения не сдержаться.

Чего он боялся? Ударить её? Или поцеловать?

Гаитэ осталась стоять на галерее, до боли сжимая ладонь парапет и глядя перед собой невидящими глазами.

Глава 28

Гаитэ охватила странная апатия. Со стороны могло показаться, жизнь её складывается как нельзя лучше: невеста одного из самых завидных женихов, претендента на трон. Но, даже если исключить её сомнения в том, что будущий брак принесёт счастье хоть кому-то из них двоих с Торном, причин для тревог было предостаточно. Её мать по-прежнему томилась в крепости, судьба брата в любой момент могла оказаться под угрозой, а сама Гаитэ была на сомнительном положении наполовину заложницы, наполовину гостьи.

Возможно Алонсо, будь на то его воля, счёл бы, что её законное место рядом с матерью. Император был более, чем холоден с будущей женой своего старшего сына.

Политическая обстановка в стране накалялась, оставляя желать лучшего. Герцог Форсева взял гавань в Тиосе и поднял варкаросский флаг вместо саркаросского.

Торн во всём винил Сезара, утверждая, что, если бы не его провал в Рэйве, империя удержала бы гавань. Сезар винил в своём поражении продажность и трусость наёмников, требуя создать регулярные войска, но его начинания требовали времени и материальных средств, императорская же казна была почти пуста. Да и времени не было. Действовать нужно было срочно.

Торн клялся отцу, что сможет собрать новую армию, гораздо более боеспособную, чем ту, что предала Сезара за три оглядки, предпочтя службу своему истинному королю.

Задумка хорошая. Проблемы возникали с реализацией.

Как собрать армию? Знать продажна и изнежена, а простонародье не владеет боевым искусством. Сошлись на идее призвать войска верных герцогов, владеющих личной ратью и объединить их под единым знаменем.

Торн должен был возглавить войска, а Сезару вменялось в обязанность должность главного советника и секретаря при первом маршале Саркассора.

— Вы должны оставаться вместе и сражаться на одной стороне, объединившись перед лицом общего врага, — обняв сыновей, положив одну руку на плечо Сезару, другую — Торну, провозгласил Алонсон. — Только вместе мы сможем победить наших врагов и удержать власть. Вместе до конца, каким бы он не был — как и пристало братьям.

Ни Сезар, ни Торн не смотрели друг на друга во время этой пафосной речи. И Гаитэ сильно сомневалась, что они смогут ради общей цели, как бы велика она не была, наступить на горло собственной вражде и укоренившемуся с детства соперничеству.

Пока братья собирали армии, Алонсо отослал к герцогу Форсева гонца с требованием вернуть гавань под императорскую юрисдикцию. Как и следовало ожидать, тот отказался и Форсева лишили гражданских прав и титула. Номинально. Потому что для всего остального руки были пока коротки.

Сезар, в очередном послании тому пожелал врагу наслаждаться тёплым призом пока может, ибо в аду климат гораздо жарче.

Но пока слова Фальконэ оставались лишь пустыми угрозами. На улицах Жютена царила паника. Саркоссор был на грани вторжения иноземцев. Тут и там слышались возгласы, что Фальконэ имеют хорошо подвешенные языки, но, чтобы спасти город, одних слов мало.

С этим трудно было не согласиться. Требовалась стратегия. И Сезар такую предложил.

Чтобы разбить варкароссцев он предлагал заманить их как можно глубже в Саркассор, а затем отрезать от обозов с провиантом, оборвав связь основной части армии со своей страной. Главная армия Саркассора должна была замаскироваться и нанести удар ночью, подобно хищникам.

Выслушав предложения брата, Торн усмехнулся:

— Ты полагаешь, это поможет нам выиграть?

Сезар так крепко сжал челюсть, что желваки на щеках заходили:

— Полагаю, это существенно приблизит нас к победе.

— Ты полагаешь! — фыркнул Торн, закидывая ногу на ногу и пожимая плечами. — Но что ты знаешь? Одну битву ты проиграл. Я бы на твоём месте занялся сплетнями и балами.

— Займись ими на своём, — огрызнулся Сезар, сверкнув глазами. — Мой проигрыш был случайностью. Если бы мне не ударили в спину…

— Ночью, кстати! — засмеялся Торн. — Ты предлагаешь мне воспользоваться тактикой безбородого мальчишки? А что, если наш противник не такая лёгкая добыча, как ты, брат?

Гаитэ не нравились провокационные речи Торна. Не нравилось то, как он всё время задирал и наскакивал на Сезара при любом удобном случае, порой не гнушаясь вытаскивать семейные склоки на общественное обозрение.

Но кому тут было дело до её мнения?