Так становятся звёздами. Часть 2

«Я ничем не отличаюсь от других, — поняла Гаитэ. — Что заставляет меня с неприязнью глядеть на тебя, Сезар? То, что ты разочаровал меня своими поступками? Или то, что ты никогда не будешь моим? Что, возможно, не был бы, даже сложись всё иначе? Как горько принимать правду: всё сложилось к лучшему, потому что иначе ты меня бы бросил, как бросал, рано или поздно, всех своих многочисленных любовниц. Быть любимой самое большое желание женщины, быть разлюбленной — самой большой кошмар. Какое счастье, что волей судьбы мне было отказано и в том, и в другом».

Гаитэ с тяжело бьющимся в груди сердце украдкой наблюдала за тем, как Сезар прямиком направился к девушке в фиолетовом и золотом.

Как её там? Графине Бэльмонт?

— Онорина Бэльмонт? — словно прочитав её мысли, протянул Торн, наклоняясь к своему новообретённому другу, королю Руалу.

— Жена моего конюшего, — кивком подтвердил король Валькары. — Ваш брат называет её своей валькарийской лошадкой и скачет на ней при каждом удобном случае, наплевав на все приличия, не скрывая их связи. Вопиющее безобразие. Особенно с учётом того, что он женат на моей родной сестре, с которой после их брака не виделся, по слухам, ни разу.

— Судя по тем же самым слухам вашу сестру это нисколько не печалит, — вскинула голову Эффидель, которая не терпела, когда при ней критиковали Сезара.

— Дорогая сестра, не попробуешь ли ты вон тот прекрасный фрукт?

На губах Торна играла улыбка, а в глазах сверкала молния и явственно читалось: «Заткнись немедля!».

Заиграла музыка. Кое-кто из придворных пустились танцевать. Некоторые особенно нетерпеливые парочки покидали палатку.

И снова, расчистив площадку посредине, началась борьба. Мужчины, раздевшись до пояса, нокаутировали друг друга, а другая часть встречала это громогласными, весёлыми криками.

Одно было хорошо. Кажется, Сезар отклеился от своей подружки, и с азартом наблюдал за этим действием, громогласно рукоплеща каждой победе соотечественника.

— Браво! — кричал он, и улыбка его будто становилось ярче.

А люди, увлекаемые потоком его энергии, делали то же самое.

— Ваше здоровье, мой дорогой шурин! — на сей раз улыбка Сезара больше напоминала оскал. — И твоё, мой царственный брат! Сестра! — взгляд его задержался на Гаитэ и глаза превратились в две щелочки, наполненные острыми лезвиями. — Ваше Величество, — склонил он голову. — Празднества удались на славу.

— Рады слышать это от вас, брат мой.

Гаитэ не нравился взгляд мужа. Исподлобья, пристально, в упор. В сочетании с кривой улыбкой это ничем хорошим не грозило.

— Особенно приятно наблюдать за тем, как саркассорцы превосходят наших новых друзей во многом.

Улыбка скисла на лице Руала, как молоко после проклятья ведьмы.

— У нас лучшие художники, лучшие музыканты, лучшие архитекторы. Большинство из которых, кстати, живут при моём дворе! — перечислял Сезар.

Он словно нарочно дразнил двух венценосных особ. Зачем он это делает?

— Нам служат лучшие философские умы, инженеры, генералы, воины. И конечно же… — Сезар выдержал недлительную паузу, окинув Руала взглядом свысока своего роста. — Конечно же, самые красивые женщины! Хотя при дворе Валькара они, безусловно, куда более сговорчивые.

— Брат! — предупреждающе рыкнул Торн.

— Вы же не станете это отрицать? — ухмылялся Сезар.

До Гаитэ только сейчас дошло, что он изрядно пьян.

Настолько пьяным ей его видеть раньше не доводилось.

— Вы уверены? — холодно спросил король Руал ровным голосом.

— В чём? — вскинул львиную голову Сезар.

— В том, что ваши воины лучше наших? Последние битвы этого не доказали.

— Разве? Что же тогда заставило вернуться ваши войска домой, поджав хвосты?

— Брат! — повысил голос Торн, подаваясь вперёд. — Мы собрались, чтобы объявить мир, а не начать новую войну. Если ты пьян, пойди и проспись.

— Как прикажите, Ваше Величество.

— Подождите! — окликнул Сезара король Руал, поднимаясь с трона, заставляя всех вокруг сидеть как на иголках от волнения. — Хотите рискнуть?

К такому повороту, похоже, даже Сезар не был готов.

— Что вы предлагаете? — свёл брови он.

— Я вызываю вас на поединок!

В шатре восстановилась мёртвая тишина. Можно было услышать, как пролетит муха. Все выглядели обомлевшими.

— Что, простите?

Сезар, как и многие другие, не поверил своим ушам.

— Я вызываю вас на поединок, господин задавака. И если вы откажетесь, вы трус.

— Брат!

Торн, кажется, собрался разыгрывать недоумение по данному поводу, но король Руал предупреждающе вскинул руку:

— Не надо!

Со всех сторон, словно вскипевшая при прибое волна, зашумели взволнованные придворные.

Сезар, положив холёные руки на перекрестье меча, раздувался от важности, как петух на хозяйском дворе, на котором до сих пор он был единоправным владельцем женской половины и не намеренный и впредь терпеть соперников.

Почему столь странное сравнение пришло ей в голову, Гаитэ и сама не знала. Может быть так её психика пыталась справиться с напряжением момента?

— На кону честь страны, — вскинул голову король Валькары. — Я уже не раз доказывал, что умею одерживать победы над заносчивым Саркассором. Бросаю вызов и на этот раз!