Так становятся звёздами. Часть 2

Великолепие было показным: всё вокруг вылеплено из картона, обито штукатуркой и разрисовано красками. Стены лишь выглядели камнем, но стоило приблизиться как обман делался бессмысленным и раскрашенный холст никого уже не мог обмануть — Замок Иллюзий Золотой Долины.

Иллюзорны были не только замки — фальшивы сами слова о вечной дружбе. Никто не пытался делать вид, что по-настоящему верит в провозглашённые идеи, но всем было весело, как бывает весело в начале пути, пока все тяготы не познаны, а дорога лишь манит обещанием новых возможностей и открытий.

Все вокруг слишком сильно увлекались вином, изобилие которого переходило рамки разумного с учётом того, что собравшееся общество во многом походило на сухой порох. Стоит упасть одной искре и взрыва не избежать.

Придворные, несмотря на показное добродушие, только и ловили момент, чтобы доказать своё превосходство то в одном, то в другом. У кого лучше повара и блюда? При чьём дворе больше красивых женщин и мужчин? Кто из последних искусней на поле брани?

Пока велись потешные бои, но Гаитэ не оставляли опасения, что это лишь пока. Звон оружия из развлечения в любую минуту может превратиться в поединок, а там и до общей свары недалеко.

Потешные бои между стражниками из рядов саркассорцев и валькарийев развлекали сидящую за бесконечными обедами и ужинами знать.

Торн весело аплодировал каждой победе саркассорцев. Он пребывал в отличном расположении духа если победителем оказывался из его подданных и мрачнел лицом, если выигрывал валькариец.

Фальконэ не умели проигрывать со смирением.

— У меня есть для вас подарок, — с приятной улыбкой заявил король Руан.

Он сделал знак приблизиться трём пажам. Те, торжественно выступая и забавно вертя бёдрами, поставили на стол два ларца. Осторожно откинув крышку явили взгляду блистательные ожерелья с подвесками. Гаитэ предназначалось колье с рубинами — алый был цветом Саркассора, а Эффи досталось ожерелье из изумрудов — камней Валькары.

Подарок был воистину королевский. Восхищённые ахи и охи придворных, как и их дружные аплодисменты, были вполне заслуженными.

— Какой роскошный подарок, — с усмешкой протянул Торн, заводя руки за спину по совсем недавно появившейся привычке. — Вы смутили меня.

— Не стоит смущаться, друг мой. Вы преподнесли мне подарок куда более роскошный — вашу сестру.

И снова аплодисменты отдали должное галантности и приятному нраву короля Руана.

Гаитэ он приятным нисколько не казался. Двуличным, себе на уме, опасно-умным, расчётливый и коварным — каким угодно, но не приятным. С таким соперником нужно держать ухо востро и ни в коем случае нельзя расслабляться.

Зазвучали фанфары, громко и вызывающе. Гости переглянулись между собой и принялись перешёптываться.

— Что происходит? — склонившись к мужу, шёпотом спросила она.

Торн глянул на жену исподлобья, неприязненно кривя губы. Вьющиеся волосы тёмным облаком окружали его капризное, самоуверенное лицо.

— Происходит мой любимый брат. Сезар всегда любил пышные выходы. Сегодня он в своём репертуаре. Помнишь сцену, что он устроил на нашей свадьбе? Он даже первым танцевал с невестой. Но сегодня лучше бы ему вести себя тихо. Клянусь преисподней, скандалов я не потерплю! А думаю, без скандала не обойдётся. — Торн забросил в рот виноградину. — Он уже несколько дней в лагере и ведёт себя вызывающе, устраивая оргию за оргией. Уже устал выслушивать жалобы. Видишь ту красавицу? Она одна из признанных красавиц Валькары.

Гэитэ бросила взгляд в сторону, указанную мужем.

Женщина была и впрямь хороша собой. Хотя женщина — это громко сказано, скорее — девушка. Мягкие губы, ясный взгляд узких азиатских глаз неожиданно светлого цвета. Их веки казались чуть припухшими. Умное, живое личико. Немного надменное, чуть капризное, но выделяющееся из толпы.

— Твой драгоценный Сезар трахает её ночами напролёт, — с каким-то садистским удовольствием сообщил Торн. — А на рассвете она возвращается к своему мужу, графу Бэльмонту такой измождённой, что сегодня утром наш предполагаемый будущий родственник недвусмысленно намекнул мне на то, что в свете недавнего скандала поведение моего любимого братца не кажется ему благоразумным. Что я мог ему ответить? Нырять в чужие саду и пить из всех фонтанов разом свойственно моему брату. Для него даже кровные узы не являются препятствием, ведь Сезар не постеснялся приударить даже за моей женой?

— Прошу тебя, не начиная снова, — холодно бросила Гаитэ, выпрямляя спину.

Сезар шагал по ковровой дорожке.

Он был в чёрном. Весь с ног до головы облит этим цветом словно ворон. И чёрное удивительно шло к его высокой, сильной, сухопарой фигуре.

Гаитэ никогда не встречала мужчину, который выглядел бы настолько опасным. Все они, придворные лорды, солдаты, министры были перед ним словно псы перед волком. От него веяло силой, жаждой насилия и мощью.