Так становятся звёздами. Часть 2

Чем дольше Гаитэ смотрела на казнь, тем больше ненавидела Торна. Не было ни малейшего сомнения в том, что он прекрасно знал — ни один из молодых людей не виновен в том, в чём их обвиняли.

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя!», — шептала Гаитэ.

Её решимости не хватило. Она не смогла досмотреть казнь до конца. Вид чужих страданий всегда действовал на неё разрушающе, а здесь страдания были незаслуженными, а потому бессмысленными. Молодых людей принесли в жертву трудно даже определить — чему. Они были глупы, безобидны, никому не причиняли вреда, за ними никто не стоял. Их, как сухие ветки, просто бросили в топку — и всё!

Даже милосердной быстрой смерти у Торн для невинных не нашлось. Он словно упивался своей жестокой безнаказанностью.

Гаитэ забилась в уголок на кровати, укрывшись одеялом, затыкая руками уши, чтобы не слышать душераздирающих криков жертвы и довольного урчания толпы.

«Ненавижу! Всех ненавижу!».

Жутко было думать о собственном будущем. Если Торн так поступил с ни в чём невиновными, безразличными для него мужчинами, что за участь он уготовил ей? Гаитэ впервые испытала страх, животный и сильный настолько, что развеял апатию последних недель. Она вдруг поняла, что дать убить себя как овца на бойне ни готова, ни готова сдаться, что она хочет жить. Пусть без власти, без славы, без любви — но жить! Пока длится жизнь, ничто не потеряно. Она ещё так молода.

Нужно только придумать, как выбраться отсюда. Нужно вернуть Силу, вероломно отнятую мужем.

Гаитэ попыталась нащупать ниточку, связующую её с духами, но там, где раньше били родником ключи, теперь царила безводная пустыня.

Когда у тебя что-то есть, ты редко задумываешься о том, как это для тебя важно. Сколько раз Гаитэ мечтала избавиться от своих «странностей», отличающих её от других людей? А теперь, когда Силы нужны ей, когда это вопрос жизни и смерти, они тоже предали её — иссякли!

«Не сами по себе, — впервые за долгое время пришла здравая мысль, — плотина, прикрывающая им путь, создана искусственно. Они продолжают что-то мне подсыпать».

Чтобы прекратить воздействие препарата, необходимо убрать то, что могло его содержать. Но, чтобы они там ей не подмешивали, скорее всего это добавляли и в питьё, и в воду. Как ей отказаться от этого, чтобы не потерять последние остатки сил?

Разбив одну из глиняных чаш, Гаитэ припрятала у себя осколок побольше. Ставя его у стены, она собирала воду. Благо, в замке было скорее прохладно, чем жарко и нестерпимой жажды она не испытывала. Ссылаясь на отсутствие аппетита, Гаитэ едва прикасалась к еде. Подобный подход должен был если не полностью прекратить доступ токсинов, блокирующих доступ к её дару, так существенно уменьшить их.

Методика оправдывала себя. Дар по крохам, по капельке стал возвращаться. Но палка была о двух концах — голодание отнимало физические силы.

В один из серых дней, которым Гаитэ, чтобы не потерять счёт, отводила линию, выцарапывая ту на стене черенком ложки, бесстрастный, как всегда, комендант, зашёл, чтобы сообщить «хорошую» новость.

— Сеньора, — с тех пор, как её арестовали, Гаитэ ни от кого не слышала обращение «Ваше Величество», — Его Императорское Высочество решил, что вы не будете сожжены. Вместо этого вас ждёт быстрая, мгновенная смерть от руки палача. Для вашей казни выбран один из лучших палачей. Вынужден сообщить, что он уже направляется сюда из провинции Турселя.

— Вот даже как? Правосудие не дремлет. И когда я умру?

— Завтра, в девять утра.

Против воли Гаитэ почувствовала, как испуганно забилось сердце. Ноги подкашивались. Приходилось прилагать усилия, чтобы стоять.

— К вам пригласили Духовного Отца для последней исповеди.

Гаитэ знала, что на Той Стороне что-то точно есть. И это «что-то» совершенно не похоже на то, во что заставляют верить Святые Отцы, торгуя Небесами словно бражкой. Деньгами можно откупиться лишь от людского суда, но Закон Звёзд исполнен справедливости. В жизни и в смерти ты получишь ровно то, сколько заслужил, не больше, но и не меньше. Содержание души касается только тебя и создателя, любое посредничество здесь не уместно.

— Мне не нужен духовник, — холодно взглянула на тюремщика Гаитэ.

— Так положено. Таков обычай. Как бы не закостенела душа во грехе, ей всегда можно дать шанс.

Спорить с мужчинами глупо — этот урок Гаитэ из жизни вынесла. Что ж? Если Духовному Отцу не жаль своего времени, ей тем более не на что его тратить.

Оставшись в одиночестве, Гаитэ в очередной раз опробовала свою силу. Она заставила капли воды, тихо стекающие по стенам, в два счёта наполнить её импровизированную чашу и от души напилась. Правда это окончательно её измотало. Чтобы пополнить запас энергии, раз есть невозможно, придётся спать.

Но спать не пришлось. Следом за комендантом пришёл какой-то стряпчий из юристов. Гаитэ встречала его при дворе, но запомнить не удосужилась.

Важно усевшись перед ней, сложив руки на объёмном животе, мужчина с вкрадчивой мягкостью сообщил: