Так становятся звёздами. Часть 2

«Моя дорогая Гаитэ, я знаю, что виноват и что сам спровоцировал несчастья, обрушившиеся на мою семью и страну. Я знаю, что просить прощения и снисхождения низко с моей стороны и всё же не могу не взывать к твоему великодушному сердцу, столь чистому и доброму, что его хватит на то, чтобы преодолеть всё и всё выдержать.

Возвращайся ко мне, дорогая моя, любимая, несравненная. Твой одинокий и несчастный император ждёт тебя. Все прегрешения будут забыты, и твои, и мои, и мы начнём всё с чистого листа. Клянусь честью и жизнью, что никогда больше не обижу тебя ни словом, ни делом. Тебе нечего бояться.

Я всегда знал, каким верным другом вы можете быть. А теперь знаю, что можешь стать опасным врагом.

Во имя всеобщего блага, во имя благополучия наших подданных, заклинаю — вернись.

Повинуйтесь мне, и я буду повиноваться вам

Твой император

Торн Фальконэ

».

Гаитэ закрыла глаза. В сердце её делили место жалость, брезгливость и досада. Он действительно верил, что сможет вернуть её, взывая к её чувству долга? Он считал её глупее, чем она есть на самом деле. Или лучше.

С досадой забросив смятое письмо в ларец, Гаитэ собиралась лечь в постель, как ей показалось, что по каменным плитам подвесного моста, ведущему к замку, кто-то скачет во весь опор.

Она замерла и прислушалась.

Стук копыт раздавался всё ближе и ближе. Вдалеке раздался звук охотничьего рога, но сейчас близится полночь. Какая охота?

Чувство, что надвигается что-то непоправимое и жуткое, наполнило сердце Гаитэ.

Набросив на плечи халат, завязав его поясом, она спустилась в холл.

Звуки переклички охотничьих рожков нарастали. Глубокие и ясные в тишине ночи они холодили сердце, многократно повторяясь раз за разом.

— Что происходит? — встревоженно спросила она.

— Королевские гвардейцы идут на приступ и уже прорвались сквозь тонкую цепь наших отрядов. Уже успели захватить замок Форсеров! Совсем обезумевшие от безнаказанности и выпивки, боюсь, подожгли всё, до чего дотянулись. Кругом пожары!

— Где Сезар?!

— Собрав небольшой отряд, двинулся в сторону замка Форсеров.

— Зачем? — в отчаянии всплеснула руками Гаитэ.

— Чтобы помочь тем, кто в этом нуждается, — отрезала Стелла. — Идём, своими глазами оценим масштабы катастрофы.

Поднявшись на вершину зубчатой башни, женщины с тревогой взглянули вниз.

Масштабы впечатляли. Лес светился тысячами огней. В багровых отблесках метались тени всадников.

— Это Форсеры, — щурясь, чтобы лучше видеть, проговорила Стелла. — Кажется, собираются укрыться за стенами Рэйва. Очень плохая идея, ведь острие атаки ударит именно сюда.

Мост опустился, чтобы пропустить беглецов и едва-едва успел подняться снова, как из леса, похожие на адские духи, вынеслись всадники, держа на перевес длинные копья:

— На пики! На пики!

Стелла, бледная, но решительная, отдала приказ приготовить всё необходимое на случай, если придётся укрыться в лесу, спасаясь бегством.

Букет огней приближался. Королевские гвардейцы подъезжали к замку. Всему мужскому населению замка был отдан приказ браться за оружие. Даже служанкам раздали пистолеты.

В очередной раз возбуждённо выглянув в окно, Стелла и Гаитэ смогли увидеть группу пеших и конных солдат. Казалось, те раздумывают, что предпринять. Тягачи стягивали к воротам пушки чьи жерла, выставленные вперёд, были до отказа набиты картечью.

Гвардейцев было много. Как саранча они заполнили лес.

«Жив ли Сезар?», — как колокол, билось в голове.

Замок был окружён со всех сторон и любое сопротивление казалось бесполезным. Как и в прошлый раз, Фальконэ ударили раньше, чем Рэйвы оказались способны отвести удар.

Ничто в жизни не меняется.

— Ступай, оденься. Вот-вот начнётся пальба. В брюках в таком аду бегать удобней, — как бы между прочим сказала Стелла.

— Не плевать ли, в чём тебя убьют? — фыркнул Микки.

— Не плевать, если собираешься выжить, — осадила Стелла сына.

Глухой гул крепчал, становится всё громче. Потом ударили пушки — с одной стороны и шквалом пошли выстрелы с другой. Дождь смертоносного огня поднялся повсюду, превращая ночь в день. Стреляли отовсюду и разом.

Гаитэ оглушило пальбой, дальше всё как во сне — душераздирающие крики, хрипы, стоны.

Дымом заволокло весь замок. В горле от него першило, глаза слезились.