Так становятся звёздами. Часть 2

Бой кипел, безжалостно ломая судьбы и забирая жизни. Везде раздавались пронзительные крики насилуемых женщин и хрипы умирающих мужчин.

Гаитэ увидела, как в окно, открытое в ночь, выбрасывали тела убитых.

Увидела свою горничную, лицо которой было всё в слезах. Та была в кольце пятерых расстёгивающих брюки солдат.

Даже когда ей объявили о казни, Гаитэ не испытывала такой животной паники.

Она понимала, что разумнее всего было воспользоваться моментом и постараться бежать. Но оставлять свою беспомощную горничную? Но бежать, когда истребляют её людей?..

Она потом сама не могла вспомнить, где взяла оружие. Помнила только, как поднимала его, невероятно тяжёлое, как нажимала на курок, отстреливая одному из насильников причинное место.

Солдат взвыл диким голосом, и на месте гениталий у него появилась чёрная дыра.

Разъярённые мужчины оставили служанку, бросившись к госпоже. Но прежде, чем они достигли цели, кто-то с молниеносной быстротой бросил между Гаитэ и её врагами скамейку для молитв, подтащил громоздкий стол и швырнул поверх стул, образуя нечто вроде оборонительного вала.

— Осторожней, неразумная моя любовь!

— Сезар?.. Сезар! — кинулась ему на грудь Гаитэ, не помня себя от радости.

— Сейчас не до объятий. Давайте-как попробуем выбраться из этого проклятого ада.

Ружейный огонь не умолкал ни на секунду. Гремели пушечные выстрелы, свистели заряды картечи.

— Пригнись, чёрт возьму! — рявкнул Сезар, толкая Гаитэ к стене и прикрывая собственным телом.

Она почувствовала, как пролетел осколок над их головами с шипением впиваясь в деревянную обшивку стен и застревая в ней.

— Где мама и Микки?!

— Прости, любовь моя, не знаю, — крикнул Сезар в ответ.

Пол под ногами вздрагивал. С потолка сыпалась штукатурка.

Раздался второй сокрушительный залп. В рассеивающимся дыму скрежет сабель и шпаг звенел даже громче выстрелов.

— Нужно прорываться к лестнице!

Гаитэ поглядела на него дикими глазами. Там лежали груды трупов, своих и чужих. Страшно было узнать кого-то конкретного. Она непроизвольно шарахнулась в сторону, но грубо схватив Гаитэ за запястье, Сезар с такой силой толкнул её вперёд, что она ударилась плечом о стену.

— Беги! Через четверть часа отсюда уже будет не выбраться!

— Бежать?.. А ты?!

— Я постараюсь их задержать.

Бледный, с искажённым лицом, в этот момент он был поистине страшен.

— Ты хочешь, чтобы я оставила тебя?! Ты с ума сошёл?!

— Беги, Гаитэ! Ты же не хочешь, чтобы тебя изнасиловал целый полк? Ну?!

— Я не дамся им в руки живой. Но и тебя не брошу. Вместе, до последнего, до конца — или спасёмся, или погибнем. Мне не куда и не зачем бежать, Сезар!

— Дьявол! — взревел он, вновь толкая её к лестнице. — Нет времени препираться.

Полуслепые от дыма, не останавливаясь ни на миг, они спускались по скользким от крови ступеням, иногда переступая, а иногда наступая прямо на трупы, уже не обращая внимание на шальные пули.

Страх закончился. Его не осталось. Только какая-то странная, отупляющая тело усталость и пустота.

Что-то прогрохотало с такой яростью и громом, будто молния ударила рядом.

Ступеньки зашатались, лестница рухнула.

Послышался душераздирающий женский визг и всё на миг утонуло во мраке.

* * *

Когда Гаитэ пришла в сознание она лежала на каменном полу. Все тело саднило от множества кровоточащих царапин. Низкий туман с запахом дыма расстилался вокруг.

Память возвращалась медленно.

Гаитэ перевернулась на четвереньки и постаралась встать, опираясь на обе руки. Волосы падали на лицо, мешая видеть. И, может быть, это было к лучшему.

Держась рукой за стену, она медленно поднялась.

Трупы, трупы — всюду трупы. Враги и друзья, вповалку, вперемешку — вместе.

Гаитэ узнала собственную мать в женщине с ребёнком на руках. По инерции она кинулась вперёд, склоняясь, надеясь помочь хотя бы ребёнку. Но он только казался сладко спящим. Он был, как все вокруг, мёртв.

«Если бы я не сбежала, если бы не пришла сюда, эти люди сейчас бы дышали», — с каким-то отстранённым равнодушием подумала она.

Она прошла между трупами и вышла в сад.

Солнце начинало медленно подниматься над горизонтом. И на его багровом фоне она увидела Сезара. Он стоял, наблюдая за рассветом.

«Жив», — только и подумала Гаитэ.

Организм отработал на пределе и не был способен больше ни радоваться, ни огорчаться. Прошлая ночь нанесла её душе незаживающую рану.

Она смотрела на неподвижно застывшего Сезара. Бледность его щёк могла соперничать только с бледностью его рубашки.

Она медленно подошла и встала рядом, обнимая его за талию и положив голову ему на плечо.

Сезар вздрогнул и отвернул лицо. Гаитэ с удивлением поняла, что он плачет:

— Я ничего не мог сделать! — прорычал он хрипло. — Ничего! Я оказался не в состоянии защитить ни тебя, ни себя — никого! Я всегда хотел быть ни на кого не похожим! Считал себя лучше других! Я всегда был так горд тем, что я — Фальконэ! А что я такое на самом деле? Кто я? Мой сумасшедший брат решил предать Рэйв огню, мечу и ядру, и я не смог помешать. Взгляни, чем всё закончилось? Попав в бурю, я не сумел ей управлять. Я ничуть не лучше жалкого попрошайки.