Так все и было, или рассказы бывалого одессита

Гостиница «Абакан» находилась в центре города. Это был трехэтажный дом старой постройки. Местные власти честно определяли качественный статус этой гостиницы. На вывеске «Абакана», которая красовалась над центральном входом в гостиницу, не значилось ни одной звездочки и это было честно. Одноместный номер, в котором я жил, не имел ни одного удобства, кроме того, что я мог открывать и закрывать форточку. Обстановка номера состояла из: одной узкой, старой, скрипящей кровати, стола с погрызанными углами, огромного трехлитрового графина с водой, настольной лампы — точной копии из кабинета В. И. Ленина, шатающегося стула и давно неработающего, немого телефона. Единственный «модный» аксессуар в «суперлюксе» — это висевшая над кроватью темно-серая копия картины советского «сюрреализма» «Делегат XXVII съезда КПСС полковник Григораш в учебном бою» художника Е. Корнеева, на которой, чтобы ночью она мне не снилась, я написал фломастером «Идет двадцать седьмой съезд, а навстречу ему слон», коротко и ясно. Всякий раз, когда я обращал внимание на эту надпись, чтобы не было так грустно, я думал, а что если действительно спросил бы у слона идущий двадцать седьмой съезд, если бы он встретился ему на пути? Просыпаюсь утром, надо мной злополучная картина, на улице холодно, рука ноет. Да, думаю, надо бы побыстрей отсюда убираться, а то «земляк» Кузьмич такого наговорил, что после того, как последние пары спиртного вышли из головы, мне стало не по себе. Стыдно мне за себя стало. Хорошо отметили сессию, а могло быть и хуже. Голова болит. Рука тоже болит. Ухо болит, какой-то идиот мне влепил справа. Рубашку порвали. В куртке карман оторвали. Жалко модных кроссовок, кусок кожи оторван. Где же это я мог зацепиться? Хотя, думаю, где, где? Зацепился с этими баранами в кабаке этом б…ском. Эти идиоты кроссовок могли и зубами отгрызть.

В общем, настроение — дерьмо. Дела — кизяк. Ситуация — понос. Короче, полный запор с диареей. Вы подумаете, как это возможно? А я точно говорю, так все и было. Ну, делать нечего. Вышел из «люкса», в котором все удобства в коридоре, в душе очередь, через двадцать минут попал. Привел себя в порядок. Решил зайти отметиться в учебный корпус к Надежде Гавриловне. Зашел в корпус, иду по коридору, а на меня все пальцем тычут, шепчутся и улыбаются. Надежды Гавриловны на месте не оказалось. Видимо пивом «полируется», подумал я и решил пойти на почту, позвонить Витьку в Красноярск, рассказать о ситуации; пусть возьмет, на всякий случай пару ребят на помощь, чтобы завтра спокойно до аэропорта доехать, а то Кузьмич не вселил в меня оптимизма. К Витьку я не дозвонился. Пошел в гостиницу перекусить в буфете, чайку и водички минеральной очень хотелось.

Поднялся к себе на этаж, а мне горничная говорит:

— Тут приходили к вам. Говорят, ваши друзья.

Я удивился, так как никаких друзей, кроме Витька и еще двух фотографов, которые покупали у нас фотоаппараты, у меня не было.

— Вот записку оставили, — она протянула мне лист бумаги.

Прочитав депешу, я сразу понял, что ко мне приходили самые «близкие» мои кореша. В записке все было кратко и понятно:

«Тебе, п…ц, если ты хочешь отсюда уехать, мы ждем тебя в десять часов вечера, внизу. Шампанское с винегретом».

Я несказанно «обрадовался дружескому» посланию и, проанализировав ситуацию, решил, что если я выйду к этой братве в десять часов один, то я точно отсюда никогда не улечу. Я сразу вспомнил мента Кузьмича, который, как старая цыганская гадалка, напророчил мне «безоблачное» будущее. Вспомнив его, я решил ему позвонить. Пошли гудки. Услышав его голос в трубке, у меня появилась надежда.

— Хто? — прохрипел Кузьмич.

— Привет, Кузьмич! — обрадовался я, — это я, землячок твой. Как фотоаппаратик, дочка довольна?

— Так, ничего, — грустно ответил Кузьмич, — техника, как техника. А ты чего трезвонишь?

— Да я вот что. Ты, Кузьмич, говорил, что мы земляки-товарищи, что если помощь нужна, то ты всегда мне, как земляку с Одессы, поможешь.

— Вона как. Так это было вчера, — Кузьмич явно был недоволен моим звонком, — ну, блин, «Одесса», ты даешь, какие же мы земляки? Я из Харьковской области, а ты из Одессы. Я тебе вот что скажу. Ты, это, у этого стриженого, дядя зам. прокурора города. Так что я тебя вчера предупре­дил, теперь здесь тебе тамбовский волк товарищ. Ну, бувай, а то борщ стынет.

Кузьмич быстро поменял ориентацию и правильно я вчера понял, никакие мы с ним не земляки. Оставалось одно, держать оборону.