Такая долгая ночь

«Быстрее! — приказал ей мысленно. — Я не могу больше терпеть».

Она села и, откинув назад волосы, начала медленно раскачиваться, закрыв глаза. Он никогда не видел ее такой красивой, такой сексуальной. Он слегка сжал ладонями ее груди. Она застонала и упала ему на грудь. Обхватив ее за бедра, он ускорил темп. Ее дыхание стало прерывистым, и он почувствовал, как ее ногти впились в его кожу.

Стиснув зубы, он пытался выиграть еще немного времени. Желая, чтобы их оргазм совпал по времени, он помог себе рукой. Она вскрикнула, он стиснул ее в объятиях, и они оба вздрогнули.

Внезапно ее тело напружинилось, и вырвавшись из его объятий, она резко села. Ее сотрясала дрожь.

— Дарси, что такое?

— Нет! — Она зажала рот руками. Ее голубые глаза наполнились ужасом.

— Дарси?

Она спрыгнула с него. Ее глаза вспыхнули красным огнем. Крича от боли, она перегнулась пополам.

Он не мог оставить ее в таком состояний.

— Что я могу для тебя сделать?

— Уходи! Беги!

При виде блеска белых клыков Остин отшатнулся. Три тысячи чертей! Это было ужасно. Он свалился с кровати.

Из ее горла вырвался крик. Крик, смешанный с болью и ужасом. Он колебался. Она нуждалась в помощи. Но что он мог сделать?

— Уйди!

Она схватила подушку и вонзила в нее клыки.

Звук рвущейся ткани заставил его содрогнуться. На месте подушки могла оказаться его шея. Вокруг ее головы взметнулись перья.

Он бросился на кухню, выхватил из холодильника бутылку «Шоко-Блада» и метнулся назад в спальню. Отвинтил пробку и протянул ей:

— Вот.

Скрюченная, она продолжала рыдать.

— Дарси! — Он тронул холодной бутылкой ее руку.

С сердитым шипением она резко села. Он отпрыгнул. С горящими красным огнем глазами и ощеренными клыками она поползла через кровать к нему.

Боже мой! У него возникло чувство, будто он пытался накормить из рук дикого зверя. Остин осторожно протянул ей бутылку.

Она схватила ее и, прильнув к горлышку, принялась жадно сосать. Капли крови стекали по ее шее и груди.

У него перехватило дыхание. Как сможет он с этим жить? Отвернувшись, он начал одеваться. Сзади раздавались булькающие звуки, наконец, все стихло.

Застегивая рубашку, он повернулся. Она поставила пустую бутылку на прикроватный столик и простыней стерла с груди кровь.

— Ты в порядке?

Она покачала головой, не в состоянии смотреть на него.

— У тебя и раньше вылезали клыки?

— Только однажды. Когда меня обратили. Это самопроизвольная реакция. Но это было четыре года назад. У… у меня никогда не возникало желания кого-нибудь укусить. Я думала, что мне это не грозит.

— Ты просто проголодалась. Мы позаботимся, чтобы…

— Нет! — Она посмотрела на него. В ее глазах блестели слезы. — Я уже ела сегодня. Я не настолько голодна. Это было… не знаю. Я потеряла контроль.

— От секса?

По ее щеке скатилась слеза.

— Мне не можем больше этим заниматься. Ведь я могла убить тебя.

— Но не убила же. Ты набросилась на подушку.

При виде распоротой подушки он поморщился.

— Мне нужно было во что-то впиться зубами. — По ее лицу опять заструились слезы. — Я не могу позволить тебе жить со мной. Я слишком опасна для тебя.

У него упало сердце.

— Мы что-нибудь придумаем.

Он не мог потерять ее теперь.

— Нет. — Она отвернулась от него. — Я хочу, чтобы ты ушел. Немедленно.

Ему показалось, будто его сердце окунули в сосуд с кислотой. Он ничего не чувствовал, кроме жгучей душевной боли. Он хотел спорить с ней, умолять, готовый на все, лишь бы удержать ее. Но она отказывалась даже смотреть на него.

Последнее перышко опустилось на постель, приземлившись рядом с запачканной кровью простыней. Остин перевел взгляд на растерзанную подушку. Она права. Она могла убить его. Нетвердой походкой он двинулся к двери и вышел.

Глава 24

Остин не мог оставаться в пентхаусе. Все в комнате напоминало ему о Дарси. Запах ее шампуня, сохранившийся на подушке, мешал ему спать. Он поехал к себе в Гринвич-Виллидж, но и там не мог избавиться от боли воспоминаний.

На другой день Остин пошел на службу. Не пробыв там и пяти минут, он понял, что ему будет чрезвычайно трудно продолжать работать на ЦРУ. Он больше не мог сражаться с вампирами, считая каждого из них злом. Ему следовало убедить Шона, что нападения на людей совершали мятежники. Если бы удалось перенаправить фокус команды слежения с законопослушных вампов на этих бандитов, то тогда имело бы смысл держаться за прежнее место службы.

Он сидел, за столом, когда к нему подошла Эмма и, взглянув на него, сказала:

— Ты выглядишь усталым. Наверно, тяжело быть самым сексуальным мужчиной на земле.

— Утомительно.

— Проснись, герой-любовник, — хмыкнула она. — Шон ждет вас с Гарреттом в конференц-зале через пять минут.

Остин застонал. Вероятно, Шон ждал доклада о реалити-шоу и «ЦВТ». На никто из тех вампиров, с которыми он сталкивался, не представлял угрозы для человечества. Даже исполин Отто!

Он направился к столу Гарретта.

— Как дела?

Гарретт поднял на него глаза.

— Просматриваю список вампиров-конкурсантов. Откуда был Реджинальд?

Остин нахмурился.

— Реджинальд? А он был вампир?

— Да, как мне думается.

Остин вздохнул.